Без души

— Я не люблю, когда игрушки ломаются так быстро… — красавица разочарованно повела плечиком. — Отправь их куда—нибудь, сотри сознание… нужно разобраться с остальными зрителями… —  её улыбка стала лукавой.

Небольшой импульс, и вот на площадке перед подъездом находимся только мы с братом и Аней. Алеша трясет головой, пытаясь выгнать из памяти недавние картины. Аня тихо плачет.

Фиговый из меня герой получается.

Я подобрал валяющийся на асфальте костыль и подал его дрожащей девушке. Та попыталась отшатнуться от меня, но в её и так плачевном состоянии это выглядело жалко. Осознав это, Аня закусила губу и все—таки взяла эту чертову железку,  но вставать не стала.

Слезы очень подходили её глубоким серым глазам. А вокруг чуть вздернутого носа россыпь веснушек заставляла вспоминать о ласковом весеннем солнце, также как и непослушные рыжие пряди с золотым отливом. Чем—то она была похожа на мою Ирэн. Только Аня была куда красивее. Она обладала правильным овалом лица, полными губами, которые сейчас предательски дрожали, высоким лбом и красиво очерченными скулами. Только в красоте ли дело?

— Кто ты? — осторожно уточнила она.

— Серёжа. Живу на три этажа ниже. Разве мы незнакомы? — почти весело уточнил я. Бездна недовольно скривилась — так просто накладывать иллюзию чувств и эмоций, оставляя под ней всю туже равнодушную серость…

— Но ты… — девушка нервно оглянулась на Лешу, но тот стоял в стороне, скрестив руки на груди, и вмешиваться в странный разговор не собирался. Потом снова перевела взгляд на меня. Теперь в нем читалась дикая, неправильная зависть: сумасшедший мальчик вылечился, а она нет. Аня… если бы ты знала цену этому исцелению, предпочла бы остаться калекой на всю оставшуюся жизнь.  

— Да, иногда случаются чудеса, — наклонил голову, закрывая глаза. Память подсказывала обратное. Случаются ошибки, случайности, но никак не чудеса.

— Чудес не бывает… — грубо ответила девушка, повторяя тихие слова Бездны. Про участь своих мучителей она спрашивать не собиралась. Их найдут в нашем лесопарке, в невменяемом состоянии, которое, может быть, когда—нибудь и пройдёт. Но только не в этот год.

—  Не бывает… — упрямо повторила она.

Так случается, когда все становиться неинтересным, а маленький комочек в груди облачается в латы замкнутости и ненависти. Чудеса ведь близко — верит она, но они снова проходят мимо… Может это и не чудеса вовсе? И если так: стоит ли в них верить? И не будет ли это только иллюзией веры?

Чудеса ведь больше никому не нужны. Старая мать, которая похоронила единственного сына, вряд ли будет надеяться на чудо. Может быть, если он находится в больнице и врачи пытаются его спасти…. Но стоит только присмотреться и станет ясно — ей не нужно чудо, ей нужна его жизнь.

Фокусы шарлатанов могут развлечь, магия поможет в быту. А случайные чудеса уже устарели. Кто—то перед кабинетом, в котором через несколько минут начнётся экзамен, может воскликнуть: «Хоть бы случилось чудо, и мне поставили отлично!». Это чудо называется хорошей подготовкой, и на самом деле вовсе не является чудом. Но оно всё равно никому не нужно, все надеются на какую—то созданную в своём воображении иллюзию. Правда, глупо?

— Чудеса есть… — сказал я, наклоняясь к изувеченной ноге, и обращаясь к Бездне. И совсем неважно то, что я подумал то, что есть в жизни — правда. Пусть именно сегодня, сейчас чудеса окажутся реальностью. Хотя бы на одну минуту. 

Наверное, Ане было больно, но она ничем этого не выдала. Только в расширившихся зрачках я видел смешение всех чувств, от счастья до отчаянья — вдруг ей это только видится, а потом она проснется и все останется по—прежнему?

Но нет. Красивая маленькая ступня была точной копией потерянной конечности и прочно занимала своё место. Девушка пошевелила аккуратными пальчиками, протянув руку, дотронулась до щиколотки, провела пальцем по пятке и смешно поморщилась. Стянула босоножку со здоровой ноги и вскочила босиком на асфальт, все ещё не веря, но испытывая бесконечное счастье. Поддела новой ножкой ставший бесполезным костыль  и рассмеялась, так звонко, что даже пустота внутри меня недовольно отупила, ослепленная искренним чувством. Но только на миг. Бездна, обняв меня за плечи, дотронулась губами до мочки уха и прошептала:

— Ты помог ей… и даже неважно, как она распорядится этим бесценным даром — полноценной жизнью. Но скажи, ты наказал обидчиков, но так и не выяснил, какой эта красавица была  до  аварии. Хочешь, покажу?

Нет, не нужно… Аня же не могла…

Нет…

Бездна расхохоталась.

— Значит это и будет платой за мое послушание — правда! Нет ничего лучше правды! Ты не согласен? Что ж, смотри!

Я понимал, что Бездна в любом случае заставила бы меня это увидеть… Что ж, правда — это прекрасно…

Когда—то:

«Непонятно… — первое, что я ассоциировал, оказавшись в темноте. Это моё тело? Почему—то я не чувствовал даже тактильных ощущений, словно незваный гость, который заглянул на пять минут. Потом что—то ярко вспыхнуло, пытаясь меня ослепить. Нет, это просто солнце, оно светит прямо в глаза, но тело почему—то смотрит на него, и зажмуриваться не собирается.

Я сижу на той самой лавочке перед нашим подъездом. Мне надо так сидеть. Дома закончился хлеб, и Леша ушёл к ближайшему киоску. А мне нельзя оставаться дома одному. Там слишком много страшных вещей, которые могут причинить боль. Поэтому меня привели сюда, строго сказали никуда не уходить. Леша скоро вернётся. Мы опять пойдём домой, где мне прочитают сказку.