Страница 7 из 14
Мужчины продолжили праздную болтовню, однако Соломон слушал вполуха, его внимание привлекло пение, доносившееся из близлежащей церкви. В голосах паствы не чувствовалось радости, характерной для баптистов-южан.
Это была печальная песня. К невыносимой духоте и влажности примешивалась гнетущая тревога. Прислав сюда Соломона (скорее всего, по настоянию Белого дома), ФБР расписалось в своей беспомощности. Отправить выпускника академии налаживать мосты с потомственными южанами из Гибстона! С тем же успехом можно приспособить коммуниста выслушивать жалобы либералов.
Служба кончилась, и паства устремилась к выходу. Толпа в парадных костюмах текла по ступеням на грязную мостовую, мужчины водружали на головы шляпы.
– Пусть тебя заметят, проявят любопытство, – наставляли Соломона Маклин с товарищами. – С разговорами не торопись, иначе спугнешь.
Теоретически все верно. Однако на практике негритянская община собиралась лишь раз в неделю – по воскресеньям, с одиннадцати до полудня. Если не воспользоваться шансом, следующий представится только через семь дней.
О чем Соломон не замедлил доложить специальному агенту.
– Нет, – решительно пресек инициативу Маклин. – Успеешь почесать языком. Сегодня-завтра побеседуем с твоими братьями в индивидуальном порядке.
Прихожане потихоньку разбредались. В стремлении Маклина уберечь его от толпы чудился если не страх, то настораживающее беспокойство.
– Попытка не пытка, сэр, – произнес Соломон, направляясь к церкви. На полпути он заметил, что группа без пиджаков идет за ним по пятам. Ну уж нет, с ним этот номер не пройдет. – Господа, вам лучше не вмешиваться.
Те безропотно подчинились. Соломон пересек улицу под пристальными взорами темнокожих прихожан. От их внимания не укрылось, как он осадил белых законников. Нетрудно угадать, о чем они думают: «Поразительно! С виду совсем мальчишка, а какой авторитет!»
– Здравствуйте, леди и джентльмены. Я специальный агент Эрл Соломон. – Он продемонстрировал безмолвной публике жетон с удостоверением и спрятал их в нагрудный карман пиджака. Впрочем, основная масса смотрела мимо него на представителей власти, топтавшихся на тротуаре. – Федеральное бюро направило меня в Гибстон для содействия в раскрытии серии линчеваний.
На пороге церкви, промокая вспотевший лоб, возник священник. Он успел снять ризу и остался в белой, расстегнутой у ворота хлопковой рубашке и темных брюках. Серебристая седина в волосах рождала ассоциации со свечой во мраке.
Соломон приветствовал пастора почтительным кивком, однако в ответном жесте уловил настороженность, вызванную ревностью человека, привыкшего всегда находиться в центре внимания.
– Как вы понимаете, федеральное правительство обеспокоено ситуацией и намерено положить конец вопиющей жестокости. Защитить ваши права, – продолжил Соломон. – Если кто-либо из вас владеет информацией по недавним убийствам, прошу поделиться ею со мной.
Застывшие в напряжении лица. Взгляды, мечущиеся от шерифа к Соломону. Местная братия таращилась на агента, словно на выходца с другой планеты.
Здоровяк лет пятидесяти теребил планку на рубашке, чтобы обеспечить приток воздуха к телу.
– Вы ведь из конторы, – буркнул он.
Соломон склонил голову в знак согласия:
– Верно. Контора называется ФБР, а я ее агент.
– И это повод вам доверять?
– А вы попробуйте: чем черт не шутит.
– Слыхали про вас, – подал голос другой мужчина. Он снял очки в проволочной оправе и стал протирать стекла уголком галстука. – Первые агенты. Я читал статью в «Джет». Межрасовая интеграция ФБР.
– Именно, сэр, – подтвердил Соломон.
– Да он же совсем ребенок, – вклинилась худая старуха в тесном синем платье.
– Ребенок с жетоном, – язвительно поддакнули из толпы.
– Теперь, когда вздернули белого, они присылают тебя, – фыркнула старуха.
– Я иду туда, куда мне приказано, – парировал Соломон. – Главное, я здесь и хочу помочь.
– Интересно как? – скривилась старуха. – Насобираете сплетен, потом найдете козла отпущения – и поминай как звали.
– Нет, мэм, – ответил Соломон, не преминув чинно поклониться пожилой даме.
Он искоса глянул на священника, который до сих пор не проронил ни слова, однако чутье подсказывало – без помощи этого божьего человека ему не обойтись. Пастор морщился от яркого солнца, над верхней губой блестели капельки пота.
– Братья и сестры! – провозгласил он. – Уверен, агент…
– Агент Соломон.
– Уверен, агент Соломон, названный в честь мудрого библейского царя, заслуживает доверия. Сейчас я удалюсь в храм Господа нашего, и всякий, кто располагает нужными сведениями, пусть безбоязненно выскажется.
Притворив массивную дверь, священнослужитель скрылся в церкви. Похоже, ему совсем не улыбалось выслушивать откровения паствы. Любопытно почему? Вскоре все разъяснилось. Многочисленное семейство сгрудилось вокруг старухи в синем платье и принялось тихонько совещаться. Женщина косилась на шептунов с суровым неодобрением, какое присуще лишь древним старикам.
Наконец от группы отделился мужчина лет тридцати. Он снял соломенную шляпу, чья внутренняя кайма пожелтела от пота, явив на всеобщее обозрение блестящую лысину. На булавке галстука поблескивал серебряный крестик с фианитом посередине.
Смерив долгим взглядом представителей закона, нетерпеливо переминавшихся с ноги на ногу, мужчина повернулся к Соломону и еле слышно произнес:
– Думаю, вам стоит узнать про мальчишку.
Белый агент, отрекомендовавшийся Тайлером, снова сел за руль. Особо уполномоченный специальный агент Маклин устроился рядом с водителем, Соломон – на заднем сиденье. Седан ехал за машиной шерифа – светло-коричневым универсалом с муниципальной звездой на дверце.
За окном мелькал умиротворяющий пейзаж, плантации сахарного тростника простирались до горизонта. Из-за духоты пришлось опустить стекла, вместе с порывами знойного ветра в салон врывались клубы пыли и сигаретного дыма. Перекрикивая завывания сквозняка, Маклин сыпал вопросами, на которые Соломон не знал ответов. Он понятия не имел, что ждет их в пункте назначения – возможный подозреваемый, свидетель преступления или нечто иное. Источник в соломенной шляпе сообщил только адрес и под давлением приятелей-прихожан прикусил язык.
Шериф свернул на обочину – уточнить маршрут у босоногого мальчика лет тринадцати, лупившего по придорожной траве тонким стеблем тростника. Выслушав вопрос, мальчонка ткнул палкой в сторону и пустился в подробные разъяснения. Соломон то и дело ловил на себе недобрый взгляд Тайлера, каким обычно смотрят на рецидивистов или кляузников.
Расположенный неподалеку от плантации дом издольщика производил удручающее впечатление. Ветхая приземистая конструкция без намека на фундамент стояла на голой земле. Некрашеные бревна годились больше на растопку, чем на стены. Убогому жилищу минул не один десяток лет, и любой мало-мальски сильный ураган грозил разнести его в щепки.
Соломон быстро оценил обстановку. Никаких игрушек во дворе. На пустой бельевой веревке, натянутой за домом, сидели две черные глянцевые вороны. На крыше не торчала телевизионная антенна. В окнах первого этажа – занавески, но никаких ставен снаружи. Окна, как ни странно при такой жаре, были закрыты.
– Я пойду один, – объявил Соломон.
– Валяй, – разрешил Маклин, однако из машины вылез.
Тайлер не сдвинулся с места и закурил новую сигарету. Шериф с подручными выбрались из универсала, но только затем, чтобы хоть немного проветриться, и принялись обмахиваться шляпами.
Соломон шагнул к двери и постучал. Она моментально распахнулась, и на пороге возникла девочка в синем хлопковом платье с белым кружевом, свисающим с подола.
– Здравствуй, – улыбнулся Соломон. – Родители дома?