Страница 134 из 155
— Вот он я, — обнял он ее дома. — Ты все еще дрожишь. Иди ко мне.
Он запрокинул ей голову и поцеловал. Запустил руки в ее шевелюру, взлохматил. Провел пальцами по щеке, шее, груди. Эна вздрогнула и оттолкнула его руки.
— Ну почему когда мне нужна просто нежность, ты все равно пристаешь? Почему не можешь погладить по голове, как маленькую девочку, и все?
— Что? — спросил он удивленно. — Потому что ты взрослая женщина!
Эна завернулась в простынку и свернулась калачиком на краю кровати.
Алекс лег рядом:
— Ну давай, поглажу, маленькая девочка. Ох, Эна, у меня не получается, я моментально начинаю сходить от тебя с ума.
— Не начинай, — прошептала она.
Он отодвинулся, просто взял ее за руку. Она поднесла его ладонь к лицу, потерлась ласково и поцеловала. Он сдержался, чтобы не сжать ее в объятиях, не замучить, раз ей это сейчас не надо. Он не понимал, что происходит. Но что-то определенно происходило.
«Матерь Божья, — придумала Эна, как выразить свою тревогу в молитве, — сохрани мою любовь, мою семью!». Это ее успокоило.
***
Ник устал за последнее время: такое насыщенное расписание, да еще с ремонтом спешка, а ведь он многое делал своими руками! Это, конечно, доставляло ему удовольствие, но получились два месяца работы без продыха. Последние ночи он спал как убитый. Викки вроде хуже не выглядела.
А она просто не жаловалась. Ей было плохо. Что конкретно болит, она не смогла бы объяснить. Мысль о необходимости ехать из милого уютного дома в больницу ее почему-то пугала. «Вот начнутся схватки, тогда...»
Что-то иногда болело в животе, но на периодические спазмы, которых она со страхом ждала, это не было похоже. «Может, эти боли и есть схватки? — думала Викки. — Нет, не может быть, уже третий день так». Спать она не могла, бродила по дому, держась рукой за стенку. Ничего не подозревающий Николас спал.
Викки под утро прилегла.
— Викки!!! Викки!!! — молотил кулаком в дверь Рик.
Викки вскочила и поковыляла ему открывать. Распахнула дверь — никого.
— Что случилось? — прибежал за ней Ник.
— Рик стучал в дверь, — прошептала, прислоняясь к дверному косяку спиной и закрывая глаза, Викки.
Ник посмотрел на нее и сказал решительно:
— Собирайся, Светлячок! Едем в больницу!
У Викки не было сил сопротивляться.
— Ну что же вы дома сидели! — возмутился дежурный доктор. — Учащенное сердцебиение! Ребенок там задыхается.
Посмотрел на их испуганные лица и улыбнулся:
— Вовремя приехали. Сейчас все сделаем.
Викки поставили капельницу. Ника было устрашили все эти трубочки, но Викки порозовела и улыбнулась ему и врачам разок. Он успокоился.
— Все, — сказал Нику доктор. — Завтра будем рожать!
«Завтра?» — Ник уже ничего не соображал.
Он проворочался всю ночь в пустой кровати. «Только бы с ней и c ребенком все было хорошо! Пусть называет как хочет, только бы все хорошо!». Утром помчался к жене.
— Прокололи пузырь, жду схваток, — сказала ему опять слегка бледная Викки.
Он не успел испугаться, как схватки начались. Викки вскрикнула, скорее от неожиданности, когда внезапно накатившая первая волна боли сильно скрутила ее тело.
— Я рядом, — твердил Ник.
Викки так устала, что просто жутко обрадовалась, когда ей велели тужиться.
— Ах какой славный мальчик! — положила ей ребенка акушерка.
Викки попыталась дать ему грудь. Он чмокнул раз и затих. Акушерка что-то еще делала с ее, Викки, телом, но она ничего не замечала. Она смотрела, и смотрела, и смотрела. Какой! У него совсем нет бровок! Такие смешные бугорки вместо них! И такой забавный нос, именно нос, а не какой-нибудь там носик! Ах какие губки! Сладкие пухлые губки! А глаза закрыты. Такое маленькое солнышко... Викки почувствовала глубокую обиду, когда акушерка его забрала, просто до слез.
— Погоди, сейчас получишь свое солнышко обратно, — улыбнулась та.
Надо же, тоже назвала его солнышком.
— А он кричал? — спросила Викки.
— Конечно! Еще как! Неужели не слышала? — ее Ник был такой смешной и бесконечно милый! Счастливый. Он не плакать ли собрался?
— Ты видел, какой он? — Викки распирала гордость.
Ник кивнул. «Он, что, правда сейчас заплачет?»
Викки знобило, она никак не могла унять дрожь.
— Замерзла? — Ник оживился, принес одеяло и горячий чай.
А потом ее оставили с ребенком, с ее малышом, одних. Он спал. Неужели он не хочет есть? Не проголодался? «Ты так потрудился сегодня, маленький мой. Уставшее мое солнышко!»
Ему на личико упал луч света из окна, в слипшихся волосенках вспыхивали красные искорки. Малыш скривился, не просыпаясь. Собрал недовольно свои крошечные бровки-бугорки, наморщил носик. «Заплачет?» — подумала Викки, любуясь. Ей захотелось узнать, какой у него голос. Ну как же она не услышала его раньше? Малыш издал похожий на легкое кряхтение звук, но не заплакал. Викки не стала его мучить, прижала к себе, подальше от света. Ей было любопытно, какие у него глазки. Он их так сильно зажмурил, что непонятно было, есть ли у него реснички...
И все-таки, почему малыш молчит и не просит есть? Викки капнула молоком ему на губки. Чмокнул. Поводила соском по губам. Он не знает, что делать? Малыш открыл голубые глазки, посмотрел обиженно, закрыл глазки и уснул. Рядом стояла акушерка, наблюдала за ее стараниями и улыбалась.