Страница 10 из 155
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ, из которой ясно, что не столь важна ваза, сколько цветок
«Вот те раз. Восемь. И это «если брать только серьезные». Вы только посмотрите на него, – ворочалась, засыпая, Эна. – А я восьмая, да? Или девятая? Или никакая? Ну погоди, завтра близко не подойду».
«Алекс такой... Он так... С ним так... легко» – нашла Эна слово и заснула, улыбаясь.
Утром на ее рабочем столе лежала еще влажная, слегка изъеденная морем, раковина. Волны иногда выбрасывают что-нибудь из старых подводных сокровищ.
Эна удивленно взяла ее в руки. Пролилась вода и выпала небольшая роза на коротенькой ножке. Ракушка – все-таки не самая подходящая ваза для цветов.
«Ах ты, подлиза. Уж не восемь ли любовей заглаживаешь?» – заулыбалась Эна. На Алекса решительно невозможно было ни за что сердиться.
Роза слабо пахла у Эны на столе в своей вазе-ракушке. Этими розовыми кустами, просто усыпанными цветами, был обсажен весь их главный корпус. То ли кусты были старые, то ли сорт такой: цветки росли мелкие с еле уловимым запахом.
Дел оказалось немного, и Эна, не забыв про купальник, побежала на мыс. Алекс был в воде, он призывно замахал ей рукой. Эна сбросила халат и помчалась в воду. Надо же, вода действительно прогрелась. Алекс устроил фонтан брызг Эне навстречу. И получил в ответ еще больший. Алекс утянул ее поглубже и попытался взять на руки. Эна отбивалась. Он попросил: «Дай хоть в воде на руках поношу. Когда я это на суше смогу сделать?» И подхватил ее на руки. Тогда Эна потребовала равноправия: «Все, моя очередь! Я тебя на суше уж точно никогда не смогу поднять». Отбивался теперь Алекс. Так они дурачились, пока Алекс не стал стучать зубами, он быстро замерзал. Они выбежали на берег.
Алекс растянулся на горячем песке, прижимаясь к нему животом и пытаясь согреться. Он был ладно сложен, только очень худой, выглядел долговязым вытянувшимся подростком.
– А тебе разве можно на солнце? – сурово спросила Эна и укрыла Алекса его же рубашкой. – Спасибо за розу.
– А, роза. Здесь их полно, ракушку жалко было выбрасывать, вот и приспособил.
У Эны от огорчения вытянулось лицо. Ну когда он перестанет шутить. Роза – это серьезно!
Алекс сел, натянул рубашку. Взял Эну за руку и пропел ее ладошке:
– Я люблю тебя, – поцеловал в серединку и посмотрел весело.
Эна выдернула руку, нахмурилась изо всех сил (сложно хмуриться, когда с тобой все время шутят) и сказала:
– Который раз ты это говоришь в жизни, восьмой или девятый?
«Ах, вон оно что!»
Он опять взял ее за руку.
– Эй, ты ревнуешь?
Эна вздохнула.
Алекс наклонил голову, поймал ее пальцы губами и легонько укусил, дурачась. Посмотрел – не помогло, Эна упорно хмурилась.
– Может, и говорил. Один раз точно говорил, – поморщившись, признался Алекс.
И очень искренне, вот специально бы захотел, не подобрал бы более верных слов и более нужного тона, объяснил:
– Только так, как с тобой, у меня первый раз. Никогда ни с кем ТАК не было. Никого так не любил. Ни разу... А... ты?
– Я? У меня странное ощущение, что у меня с тобой первая любовь, а до того была «вторая», – задумчиво сказала Эна.
– Это как?
– С тобой хорошо, легко и просто. Совсем как дети. Как и должно быть. Мне в детстве казалось, что именно так и будет.
– Ну уж и дети, – незлобно проворчал Алекс.
– А было все странно, по-взрослому, что ли, непонятно, недосказано, с обидами. Я сюда сбежала, потому что устала: и люблю, и радости нет. Разве это любовь? Так больно было...
– Нет, – твердо сказал Алекс. – Больно – это не любовь.
Они перебрались в тень, Алекс обнял Эну, прижал к себе и засмеялся:
– Только бы не найти сегодня камешка с дыркой.
– Почему?
– Потому что уходить не хочу.
И поцеловал Эну куда смелее, чем в прошлый раз.
Она его не спрашивала, он сам заговорил, совершенно спокойно, даже равнодушно:
– Мы встречались два года. Вполне друг друга устраивали. А потом я очнулся на больничной койке. Она пришла меня навестить. Первый раз. После операции. Меня же срочно на операционный стол запихнули, ждать не стали. Она заходит и очень аккуратно, брезгливо так все обходит, ничего не касается, и меня тоже. В глазах растерянность. Я подумал, ну что она здесь делает, мне еще с ней возиться только не хватало. И отпустил ее. Мол, знаешь что, мне не до тебя, встану на ноги, тогда и поговорим. Не обижайся, но такая вот непростая ситуация. Лучше тебе ко мне не приходить, ты мне не нужна.
Эна изумленно спросила:
– И больше не приходила?
– Нет, конечно. Ей так легче было: я решил, я сказал. Хорошо, что не стала приносить себя в жертву. Впрочем, это не в ее духе. Вот и все. – Помолчал и заключил: – Все, что ни делается, к лучшему.
– И болезни?
– И болезни. Не заболел бы, так, наверное, и жизнь бы прожил, и женился бы в конце концов на женщине, с которой мы просто оказались вместе, без особой любви.
Он подумал про себя: «И самое главное, не встретил бы тебя. Не встретил бы».
– А я? – спросила Эна.
– Что? – посмотрел на нее удивленно Алекс.
– Я тебе нужна? – Эна смутилась.
– Очень. Очень! – дрогнувшим голосом сказал он и крепко прижал ее к себе.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, которая о грустном дне