Страница 81 из 110
– Как?.. – возмутились одни.
– Что?! – ужаснулись другие.
– Что вы такое говорите?! – воскликнул Первосвятейший. – Кому вы собираетесь продавать подобный товар?
– Любому, кто в состоянии будет купить. Рыцарям, торговцам, землевладельцам, магам или промышленникам. Раз в состоянии купить – пусть покупают. При единственном условии, конечно: чтобы никаких преступных делишек с большим размахом за ними не водилось. Прохиндеев при дворе и из старой знати хватает.
– Двуликие! Благие боги! Спаси и помилуй! – запричитал Эфемин Алэар. – Да кто ж вам подсказал такую ужасную мысль? Ваше величество, вы должны быть оплотом благородной крови. Стоять на страже интересов правящего класса!
– Я должен позаботиться об интересах страны и её граждан. Всех её граждан, – подчеркнул Риан. – У вас ведь не нашлось ни слова возражения, когда предлагалось обложить дополнительным налогом и без того ободранных сборщиками крестьян и бедняг ремесленников?
– Такова их доля.
– Что ж? Проявим толику смирения, приняв тяжкую долю других, – тоном, не терпящим возражения, отрезал Риан. – Нам необходимы средства на поддержание власти? Для её защиты нужна армия, а значит, придётся изыскать возможность пополнить казну таким, пусть и не самым популярным, способом.
– Одумайтесь, ваше величество! – взмолился наш первым министр, Алабэр Махэртин. – Смешивать благородную кровь с грязью? Это добром не кончится!
– В свою очередь мой отец рискнул одарить титулом господина Виттэра и на сегодня у меня нет более преданного слуги. Благородные дома со временем ветшают, а крови требуется новый приток. К тому же дворянство порядком поистрепалось. Впереди грядёт ещё более сильное кровопускание. Так что, господин министр, за хорошую плату будем торговать титулами. Полномочия раздавать патенты и земли оставляю за собой, но любой из вас может ходатайствовать. Так же следует поднять налоги на дороги, только сделать это разумно, чтобы люди не брели вброд по болотам. И постарайтесь объяснить народу, что это временная, вынужденная мера. Но предупреждаю вас, господа! Если узнаю, что кто из вас свою ручку запустит в государственные деньги – пеняйте на себя. Казню. Без суда и следствия. Сейчас не время воровать.
Я слушала сына, улыбаясь.
Я безмерно гордилась им.
– Итак, вы, господин Фринс, найдёте деньги. А вы, господин Файер, выиграете навязанную нам войну, очистите приграничные земли и подавите мятеж. Для исполнения моей воли наделяю вас всеми полномочиями. Одержите победу и просите, чего пожелаете. Потерпите поражение, провалив возложенную на вас миссию, лишу головы. Согласны?
– Да, ваше величество.
– Справитесь?
– Да, ваше величество.
– Быть по сему, – ударил ладонью Риан по подлокотнику, словно подводя черту или ставя точку. – Совет окончен.
Министры, кланяясь, покидали приёмную.
Огни оплывших в канделябрах свечей отражались в светлом мраморе, из которого был сделан стол.
Откинувшись на спинку стула, сын поглядел на меня с другого конца стола.
– Матушка? – наконец подал голос Риан. – Вы считаете моё решение правильным? Стоило ли поручать такое дело маршалу?
– О чём ты?
– Отец всегда лично возглавлял военные компании.
– Короли не могут всё делать сами. Они должны подбирать себе верных людей, на которых можно положиться. Важно расставлять правильные приоритеты. И тут ты как раз принял верное решение, – заверила я. – Хотя бы потому, что решить поставленную задачу невозможно.
Сын нахмурился. Вид у него сделался угрюмый:
– И это, по-вашему, хорошо?
– Популярность маршала как непобедимого полководца троекратно возросла после победы в Антрэконе. А нам, в нынешней ситуации совершенно ни к чему, чтобы эта популярность сделалась ещё выше, – разъяснила я. – Так что с этой точки зрения нам выгодно, чтобы Файер сам себя загнал в ловушку. А так и случится. Победить у него нет шансов.
Риан зло фыркнул, сверкнув на меня глазами:
– По-вашему, это добрая весть?
– Это факт, с которым мы вынуждена пока мириться.
– Может быть, тогда лучше вообще не предпринимать никаких шагов? Или невозможно отменить отданный приказ?
– Для короля нет невозможного, сын мой. Но стоит трижды подумать перед тем, как менять собственное решение.
После Совета я чувствовала себя не в своей тарелке, не находя себе места.
Одно дело принимать решение за себя – другое дело за всю страну. Ошибаться страшно.