Страница 34 из 110
Даже не знаю, способна ли я вообще ещё кого-то так любить?
Или сердце высохло, словно затянутый илом источник? Умерло для подобных чувств?
Не знаю, любил ли Сиобрян меня. Наверное, всё-таки любил. И от этой мысли становилось вдвое горше. Сердце снова начинало кровоточить. Чувство вины, никогда не покидающее до конца, угрожающе поднимало голову, как змея, готовая ужалить.
Стемнело.
Гвардейцы зажгли факелы.
– Дорогу! – раздавались окрики. – Дорогу Её Величеству!
Где-то далеко остался мир, в котором правят прекрасные Чеаррэ.
В том мире ночами света на некоторых улицах чуть ли не больше, чем днём. Сверкающие различными цветами магические сферы, на поддержку которых тратятся колоссальные суммы. И силы – тоже.
Фиару пока такое не под силу.
Скучаю ли я по Эдонии? Больше нет.
Давно уже – нет.
Я мечтала хорошенько попариться в ванне, смывая с себя всё, что накопилось за последние дни – пыль дорог, кровь, чувство вины и боль. Перекусить и – в кровать. Опустить балдахин. Предаться сну.
Я чувствовала себя выжитой, словно фрукт.
С другой стороны, усталость же меня и спасала. На то, чтобы чувствовать всё в полной мере, не хватало сил.
В замке непривычно темно и тихо.
– Государыня? – поспешил мне навстречу главный гофмейстер, стоило опустить ноги с носилок на землю.
Я с трудом подавила желание взвыть.
Если меня дожидаются, значит, от меня что-то кому-то снова нужно.
– Сопровождая вашу дочь господин Чеаррэ прибыл во Дворец.
На сердце пролилось благодатное тепло:
– Анэйро здесь?
– В своих покоях, ваше величество. Господин Чеаррэ дожидается вас. Прикажите прийти завтра?
Кто бы сказал мне в нашу последнюю встречу с Эллоиссентом, когда я, держа у груди его дитя, была готова бросить всё и бежать за ним на край света, что придёт время и необходимость видеться с ним превратится в тяжёлую повинность – я бы не поверила.
– Проводите в приёмную, – со вздохом распорядилась я.
Услужливые слуги успели растопить два камина. Вся комната была заполнена удушающим жаром.
Блики огня, танцующие по стенам, выглядели кроваво и мрачно.
Мне хотелось скинуть туфли, но это было невозможно: босоногая королева вопиющее нарушение этикета.
Всё, что я могла себе позволить, это сесть в кресло, откинувшись на спинку.
– Господин Чеаррэ, посол Эдонианский.
– Просите.
Эллоиссент, войдя в распахнутые двери, показался мне незнакомцем.
Красивым и интересным, но – незнакомцем.
Всё в нём было чужое и чуждое. Аристократически бледная матовая кожа, блестящие чёрные длинные волосы, мягкими кольцами свивающиеся впереди на плечах, густой волной ниспадающие на спину. И святящиеся бледной кошачьей зеленью глаза.
Полутьма ли в комнате делала лица краше? А глаза – ярче?
Или я просто слишком долго прожила среди людей, забыв, как выглядят дети Трёх Лун – люди с магией в крови?
Я прислушивалась к собственному сердцу, но кроме обострившейся тоски, никаких признаков былой любви в себе не нашла.
Эллоиссент смотрел серьёзно и даже строго.
Искорки, загорающиеся в его кошачьих глазах, могли означать что угодно – от любопытства и тени желания до неодобрения.
– Маэстро Чеаррэ, – произнесла я его имя, словно пробуя на вкус.
Оно горчило осенним дымом.
Воспоминания.
Прошлое, которого не вернуть.
Прошлое, что я хотела навсегда забыть.
– Ваше присутствие честь для нас, – произносили мои губы слова, положенные по этикету.
За пятнадцать лет они успели накрепко прилипнуть к языку и срывались уже сами по себе, практически без моего участия.
Я сделала приглашающий жест, позволяя подойти ближе.
Эллоиссент в ответ отвесил безупречный поклон.
Выпрямившись, он в упор посмотрел на меня, и я вдруг почувствовала, как железный стержень, удерживающий всё это время, готов сломаться.
– Возможно, мой визит не уместен, и я пришёл не вовремя? Если так, то простите меня. Но перед искушением воспользоваться шансом и увидеться с вами я не устоял.
«Зачем нам видеться? Зачем?».
Но вслух я этого не сказала.
Долгие годы придворной жизни отучили меня от былого прямодушия. Теперь я крайне редко говорю о том, о чём думаю на самом деле.
– Примите благодарность за то, что в моё отсутствие согласились защищать мою дочь.
– Никакой благодарности, – с горькой улыбкой протянул Эллоиссент, качая головой. – Я не мог поступить иначе, учитывая всё обстоятельства.
Эти двойные фразы!
Чеаррэ мастера говорить так, что почти каждое их слово можно трактовать двояко.
– Предполагаю, я должен принести соболезнования?
Я впилась взглядом в его лицо, пытаясь понять, не утончённая ли это издёвка? Тоже вполне в Чеарровской манере.
– Присядьте, друг мой, – указала я на стул. – Смотреть на вас снизу-вверх довольно утомительно. А что касается соболезнований – кто приносит их мне? Дипломат? – я выдержала паузу и смерила Эллоиссента взглядом. – Или старый друг?
Он хмыкнул:
– Теперь, когда Тёмный Властелин пал, вы снова сами себе госпожа.
– Что вы? Какая свобода? Если в период золотой юности на мне были цепи, то теперь – кандалы. Разве ваши шпионы не в курсе, что именно меня мой муж назначил протектором государства до того дня, как наш сын достигнет совершеннолетия?