Доля отцовская

Лучший выход из ситуации –

это выход из ситуации

Английский джентльмен

 

Как говорил один мой знакомый – лучшая защита не нападение, а отравленный кинжал в спину. Он подрабатывал на досуге наемным убийцей, и как-то ему заказали меня. Впрочем, я отвлекся… Делаем лицо булыжником и осведомляемся, кто это тут нас не уважает?!

– Не знал, что дворянам запретили носить оружие… – тихо, но с долей угрозы в голосе начал я.

Вообще-то под «дворянами» в разрешении имелись в виду только главы родов, но если перетянуть все внимание стражников, может и обойдется. На самом деле очень странный указ. Кажется, его издал дед нынешнего императора. И заключался он в том,  что нельзя носить оружие на виду… – то бишь, в сумке хоть целый склад провести можно, а лишнюю шпагу на пояс прицепишь  –  и все, штраф, а то и несколько дней заключения. Кроме глав домов исключение составляли военные и те счастливчики, которым выдавали разрешения вышеупомянутые главы.

К тому же запрет почему-то не распространялся на луки и кинжалы. Честно скажу –  та еще глупость! Но был такой неприятный пунктик, что новый император не может отменить указ прежнего императора, пока не пройдет срок в пятьдесят лет. Не так уж и долго осталось мучиться.

Продолжаем концерт!   

– Может, еще у меня документ спросите?! – недобро уточнил я у стражника.

Тот посмотрел на меня бараньим взглядом.

Ну да, я совершенно не похож на герцога, как уже говорил. Скорее, простой наемный рубака. Высок, широкоплеч, синеглаз, русоволос и русобород. Никакого деланного изящества и аристократизма. Девушкам, во всяком случае, нравится, но за хозяина здешних земель зачастую не признают. Так что мне пришлось сунуть под нос стражнику кулак с перстнем.

– Ну что, еще требуется разрешение? Может, еще и подписанное самим императором?! Так это я мигом. – На самом деле я от души веселился, наблюдая, как стражник, привстав на стременах по стойке смирно, парадирует козлика: «Н-неет… не-ее надо… простите, ваше-е сия-ят-тт-еельство». Два товарища незадачливого ценителя девичьей красоты в сторонке наблюдали за бесплатным представлением.

– Вообще-то «ваша светлость», не стоит меня до графа понижать, – отчитал я паренька. – Ну, нет, так нет, – наконец смилостивился я. – Вольно. Поехали, господа, – кивнул я застывшей компании, чувствуя, как настроение медленно поднимается с отметки «отвратительнее некуда».

Опозоренный стражник поспешил нас обогнать под дружное улюлюканье товарищей, заставив тяжеловозов, тянувших обоз, испуганно всхрапнуть. Только пыль на дороге поднялась, и вот уже стражников нет.

– Так… – повернув Рассвета, я мрачно оглядел дочку. – Куртку застегнуть. Железки убрать. На первом же постоялом дворе оденешь что-нибудь попроще. Если оного нет, возьмешь у Маришки. Она у нас девочка худенькая… – Я пропустил скептичный фырк Юльтиниэль. Действительно, дочка Илиз была худая, как щепка, и плоская, как доска. Боюсь, одежда Маришки на чадо мое не налезет. И откуда такие гены? Видимо, и здесь без крови прабабки не обошлось. Так и хочется завернуть в какой-нибудь бесформенный балахон и спрятать от всего мира.

– Но на тебя натянем… – все-таки закончил я свою мысль.

Дочка с независимым видом куртку застегнула, на переодевании внимание заострять не стала, но, сняв мечи, непонимающе нахмурилась.

– Куда же мне их убрать? В сумке заклинание сделано на определённый объем, они могут не влезть… – пробормотала она.

– Засунь куда-нибудь… – ответил я и понял, что все-таки в монастырь удалиться придется. И кто меня за язык тянул?! Расслабился, называется. – Или заклинание измени, -  попытался исправиться я,  но было уже поздно.

Судя по сияющим глазам Юльтиниэль, вертящиеся у нее на языке слова в приличном обществе вслух не произносят. Квер с Маришкой переглянулись и на всякий случай тактично притворились глухими. Так что настроение опять уползло в неизвестном направлении, оставив о себе на память только досаду.

Обогнав растянувшийся обоз, мы разрешили лошадям перейти на шаг и немного похалтурить. День только начинался, спешить никуда не требовалось, и вообще, вслед за напряжением от всего свалившегося за несколько часов пришли спокойствие и лень. Первая деревушка должна была встретиться только к вечеру, зайцы по тракту не бегали, а Юльтиниэль вертелась в седле, с удовольствием осматривая местность, и не замышляла очередную пакость. Красота, да и только! Но вот в душе шевелился червячок сомнения, что неприятности поджидают зазевавшихся спутников за следующим поворотом, предвкушая, как набросятся на них, загонят, поймают, истреплют и, может быть, только в самом крайнем случае отпустят.

– Герцог, скажите, вы не думаете, что этот стражник, обогнав нас, может устроить очень неприятную встречу? – Ко мне подъехала Маришка, казалось, что девушка проглотила меч, насколько ее спина была пряма.

– Может, – согласился я. – Все зависит от уровня его фантазии. И как Алив положит монетку. Возможно, на самом деле этот стражник очень милый и кроткий юноша, и он будет молчать. Нет, значит, на меня будут смотреть как на тирана-мордоворота. На Юльтиниэль – как на избалованную хм… очень распущенную девицу. Квера, соответственно, примут за ее игрушку, а тебя за… – продолжать свои предположения я не стал. Маришка и так смущенно покраснела и тряхнула черными кудряшками, словно отгоняя наваждение.

– Ваша светлость! – возмущенно воскликнула она.

– Что? – искреннее удивился я. – Ты спросила, я ответил… А уж за твое воображение я не отвечаю.