Страница 13 из 19
Марина услышала шаги в прихожей.
– Никита, ты чего так рано?
Она осмотрела сына – расстроен.
– Я передумал. Вот, – он протянул ей деньги – та же сторублевая бумажка.
– Никита, – вздохнула Марина.
– Все нормально, мам. Что я, мороженое не ел? Глупо тратить на него столько денег, когда можно за десять рублей купить. Мы в воскресенье пойдем и всем купим: и тебе, и папе, и мне.
– Ребенок ты ребенок.
– Я не ребенок.
Никита вымыл руки, поел, убрал за собой посуду. Мама опять укачивала в коляске писклю – кроватка не помещалась в комнате: папа обещал что-нибудь придумать. Уставшая женщина откинулась на спинку дивана, одной рукой покачивала коляску. Как только малышка замолкала, она пыталась чуточку подремать. Когда сестренка в очередной раз завозилась, Никита качнул коляску. Рука матери упала на колени. Мальчик осторожно отодвинул коляску, все время покачивая ее, прикрыл маму пледом – пусть отдохнет.
Вернувшийся Егор увидел сына, качавшего коляску с сестрой. Молча посмотрел на Марину – спала сидя.
– Я сейчас, – сказал он шепотом, – только руки сполосну.
– Не спеши, иди ужинай, – сын внимательно рассматривал ручку коляски.
Марина завозилась на диване и проснулась.
– Надо же, уснула.
Она потянулась, увидела сына, мужа.
– Мальчики, все хорошо?
– Да, – в один голос ответили они.
Ночью Егор, несмотря на усталость, не сомкнул глаз. Так дальше продолжаться не может – надо найти выход. Легко сказать. С последней работы его попросили, вернее, выставили. Кому нужен охранник, качающий права, даже расчета не дали. А ведь думал, что возьмет кредит, придумает что-нибудь с жильем – ютиться вчетвером в хрущевской однушке не было возможности. Кто его дергал за язык? Ну, устроился он на стройку, даже дворником. Работы невпроворот – денег ноль. А если девчонки заболеют или Никита? Вон сегодня глаз не поднял на отца. Он что ли виноват в том, что отец неудачник. Егор зарычал от злобы на себя. Хорошо, они не знают, чем он занимается.
– Егор, ты чего? – Марина проснулась от его рыка.
– Ничего, все в порядке. Спи. Устала ведь – спи.
Марина ближе придвинулась к мужу: еще чуть и запылает огнем. Положила голову ему на плечо.
– Егор, я тут подумала, может, нам в деревню переехать?
– С дуба рухнула? Из города в деревню? Чего ты там станешь делать? Водить на экскурсии бабок, а экскурсии устраивать на выгоне, где коров пасут?
– Я же все равно пока не работаю.
– Зато Никита в школу ходит.
– У вас тоже есть школа, и весьма приличная.
– Сравнила поселковую школу с лицеем.
– Егор, ты же закончил ее, и Ася – ничего не случилось, а я не навсегда – на время, пока Наталька маленькая.
– А я?
– Может, устроишься у отца? Он же предлагал. Ну что это за работа – охранник в казино. Когда-нибудь это плохо кончится, ей богу, Егор. Ты же порох. Набьешь еще кому-нибудь физиономию – а если суд? Нам тогда что делать? – Марина замолчала, вздохнула, набравшись с силами, продолжила, – Знаешь, я сегодня Никите деньги дала на Баскин Роббинс, а он не пошел… По-моему, он сердится на нас.
– Почему?
– Ревнует к Натальке.
– Мы же их одинаково любим.
– Вдруг ему кажется, что его меньше. Наталька маленькая – все внимание на нее.
– Да нет. Он же мужик – должен понимать. А Баскин Роббинс – всего лишь кафе.
– Не скажи. Он никогда не приглашает друзей к себе в гости…
Девочка закряхтела, завозилась и начала плакать. Марина дернулась к ней.
– Тихо, тихо, милая. Сейчас покормлю…
Егор с семьей приехал к своим на выходные. Действительно, необходимо решать, как жить дальше. Может, отец посоветует. Ему придется сказать, что с работы турнули. Матери ни слова – убьет. По приезде отправились к Аське. Та ужасно обрадовалась Марине с девочкой и племянником. Она выхватила племянницу и начала носиться с ней по всему дому. Рихард пытался занять Никиту, но это оказалось не так просто – разговор не клеился из-за невозможности говорить взрослого.
– Дядя Рихард, можно вас попросить? – набравшись храбрости, спросил у него мальчик.
– Да, – Рихард с облегчением кивнул головой.
– Можно мне спуститься в подвал?
Рихард удивился такому вопросу. Его удивление изобразилось на лице.
– Дом ведь старинный, – неуверенно сказал мальчик.
Рихард догадался – привидения. Ну, конечно, что еще может интересовать мальчишку в подвале – не вино же (оно, скорее, заинтересовало бы его отца).
– Идем.
Марина сидела на диване, наслаждаясь тишиной и покоем. Наталька в надежных руках у свекрови и Аси – можно отдохнуть. Егор запнулся в дверях.
– Ты чего это так улыбаешься? – спросил он.
– Нельзя? Отдыхаю. – Марина блаженно потянулась. Кофточка выделила женские прелести.
– Не уверен, что тебе это удастся, – прохрипел Егор, поворачивая ключ в двери.
– Егор, ты рехнулся? – строго спросила жена.
– А что такого? – Егор на ходу сорвал с себя свитер. – Черт побери, я соскучился по тебе, чрезвычайно соскучился…
Елена Владимировна готовила обед. Асю она решила не трогать – пусть пообщается с племянницей – пойдет на пользу. Она резала салат. Где же Андрей – обещал приехать к пяти, а сейчас уже пять минут шестого. Опять мотается – ни минуты покоя. Вошла Марина.
– Помочь? – спросила она.
– Не мешало бы, если учесть, что муж куда-то пропал.
Свекровь не поднимая головы, пододвинула Марине морковь, сама шинковала лук.
– Пропади он пропадом.
Она вытирала слезы, выступившие на глазах. Ее взгляд упал на руки Марины.
– О, Господи, Марина! – Елена Владимировна забыла, что она делала перед этим.
– Что?
– Егор! – Елена Владимировна решительно направилась к двери. – Егор! Черт тебя дери!
– Ты чего шумишь, ма? Натальку разбудишь.
– Я тебе сейчас разбужу, ну-ка иди сюда, паршивец.
Егор вошел на кухню, не понимая, что стало причиной гнева матери.
– Чего, ма?
– Чего? Это я у тебя должна спросить, чего, сын? Иди сюда. Ближе!
Она взяла сына за ухо и притянула его голову к рукам Марины, на которых отчетливо виднелись пока красные пятна, завтра же, наверное, они посинеют.
– Что это такое?
– Ма, пусти, пожалуйста.
Мать отпустила ухо, но взгляд ее не предвещал ничего хорошего.
– У Маринки кожа нежная, – выдавил из себя Егор, поглядывая на покрасневшую жену.
– У женщин, вообще-то, у всех кожа нежная, к твоему сведению, сынок.
– Марин, ну скажи ей, что я не бил тебя. Она ведь черт знает о чем думает сейчас, – взмолился Егор.
– Все в порядке, Елена Владимировна, – Марина снова принялась за морковку.
– В порядке? Все замечательно. Просто класс! – не унималась мать. – Ты что, прощаешь ему все его выходки? Марина?
– Мам, ты чего, с ума сошла? Я люблю ее. – Егор побледнел от слов матери.
– Привет всем. Что тут у вас? – на пороге стоял отец. – Егор, ты чего? Егор?
Нервный тик передернул щеку сына. Его усадили на стул, дали воды. Руки тряслись как в лихорадке. Он раскачивался из стороны в сторону, словно маятник.
– Все хорошо, Егор. – Марина гладила его по голове. – Я побуду с ним немного, ладно?
Родители вышли из комнаты.
– Лена, что тут у вас?
– Плохо, видно, у них. Оба измученные, вывернутые какие-то. Может, его с работы уволили? Андрюша, поговори с ним…
Никита оглядывался по сторонам – класс. Будет что рассказать в школе, только вряд ли кто поверит ему. Вот показать бы фотки.
– Дядя Рихард, а у вас есть фотоаппарат?
– Да.
– А сфоткаться здесь можно?
– Да.
– Супер.
Они обошли весь подвал, в котором имелось множество дверей. В каждой комнате было что-то свое. В одной хранилось вино – много бутылок, запыленных от времени. В другой на стене высечены какие-то слова. В третьей стоял стол, стул и больше ничего. В четвертой… В самой дальней не оказалось света. Там лежала старая мебель, вероятно, еще от прошлых хозяев.