Страница 10 из 19
– Да.
– Зачем тебе железная дорога?
Борис повертел коробку, рассматривая, как должна выглядеть игрушка.
– Это не мне – мальчику одному. Скоро ведь Новый год.
– Действительно, я не подумал.
– Не стесняйся – присоединяйся, – обратился к нему Николай, передав инструкцию, сам тем временем выискал две детали и попытался их соединить.
Спустя полчаса вернулись Мария и Михаил.
– Все сидишь? – спросил Михаил, заходя в комнату, – вижу, за время нашего отсутствия ты, даже с помощью Бориса не очень-то продвинулся вперед.
– С твоей помощью, конечно, пойдет быстрее.
– Вне всякого сомнения.
Общими усилиями железная дорога оказалась собранной. Теперь Мария рассматривала паровозики:
– Миша, включи, пожалуйста. Здорово! Мне кажется, Мите понравится.
Мария ползала на коленях, рассматривая игрушку. Николай смотрел рассеянно: грустно. Борис ничего не понимал. Вошел Дмитрий Александрович. Борис впервые видел его в рясе – внушительно и как-то по-иному.
– Здравствуйте, – он невольно поднялся с места.
– Здравствуйте, Борис.
Поразительно, что до сих пор в этой семье его звали на вы.
– Папа, тебе помочь? – встрепенулась Мария.
– Не сегодня Мария. Николай, зайдите ко мне с Михаилом.
– Да, отец.
Мария сидела на полу, обхватив себя за колени, и молчала.
– Похоже, мне сегодня пора, – не совсем уверенно сказал Борис.
– Вы простите нас. Что-то сегодня всем досталось, даже вам. Мы с Мишей были у одной женщины – хорошая женщина, она нуждается в помощи, а здесь никого из знакомых. А Коля, Коле труднее, – шепотом добавила она.
– Машенька, ты чего гостя не приглашаешь к столу. Борис, идемте на кухню – будем пить чай, – матушка стояла в дверях.
– Вдруг нужно что-нибудь?
– Конечно, нужно. Борису нужен чай, я думаю. А Коле нужно, чтобы вы упаковали подарок. Борис, вы поможете?
– Да.
Было заметно, что девушка не довольна таким поворотом событий, но делать нечего. Борис заметил, что пока они пили чай, мужчины вышли из дома – все трое в рясах. Матушка выходила в соседнюю комнату, что-то выносила мужу.
– Не люблю такие дни, – Мария смотрела на чашку с чаем, но не притронулась к ней. Борис молчал, не зная, о чем спросить – ни о похоронах же, в самом деле.
– Вы ешьте, а то мама станет ругаться – не угощаю. Она очень строгая, когда папа уезжает по делам.
– Не думал, что матушка может быть строгой. Тебя ругать не станет? Ты ни к чему не прикоснулась.
– Мне можно – пост.
Борис посмотрел на хрупкую девушку, которую принял за подростка – не мудрено. Только вот глаза – они мудрее. Он быстро выпил чай и предложил:
– Идем.
Они разложили разрезанный заранее большой лист картона, осторожно перенесли на него железную дорогу. Теперь надо накрыть еще одним листом, потом с боков, потом все запечатать, упаковать в красивую оберточную бумагу, которой как раз не оказалось.
– Завтра Коля съездит в город, купит, – сказала Мария. – Ой, подождите. Надо же, чтобы сюрприз оказался в подарке.
Она принесла конфеты и начала рассовывать их по вагончикам поезда. Больше не помещалось.
– Мало, – разочарованно протянула она.
– Можно прикрепить мешок с конфетами на крышу с подписью «от Деда Мороза».
– Правда.
Наконец, и с этим было покончено. Они еще раз осмотрели дело своих рук – неплохо. Упаковали.
– Маша, я не совсем понял, кто получатель подарка? – спросил Борис.
– Мальчик семи лет по имени Митя, – Мария собирала остатки скотча и картона.
– У мальчика есть родители? – Борис подал обрезки, что лежали около него.
– Да.
– Надо сказать, чрезвычайно трудно… – начал он.
– Коля любил Юлю, – вздохнула Маша, – но он сын священника. Это накладывает некоторый отпечаток на образ жизни. Она вышла замуж, но счастье оказалось глиняным. Теперь она здесь с сыном у родителей. Вот и вся история.
– А Колька?
– Коля хочет сделать подарок ребенку.
– А его матери?
– Мы стараемся не вмешиваться в личную жизнь друг друга.
– А вот я был бы не против, чтобы кто-нибудь вмешался в мою, – Борис понял, что произнес эти слова вслух. – Что-то я сегодня разговорился – не к добру это.
Мария промолчала.
Когда Борис приехал на полигон, он все еще был под впечатлением сегодняшнего дня. Что-то пошло не так. Причиною, вероятно, было стечение обстоятельств. К утру Борис понял, что ему надо купить подарки – послезавтра Новый год. Он укатил в гарнизон. За ночь так и не придумал, что могло бы понравиться Марии. Что она любит? Оказывается, за две недели знакомства он ничего не узнал о ней. Да какое две – больше. Может, не стоит затеваться вовсе?
Встретив Влада, по привычке отправился с другом в бар. Влад рассказывал о последних новостях, нес какую-то чушь. Борис слушал вполуха. На замечание: «Да ты совсем не слушаешь» отмахнулся.
– И кто она?
Борис тряхнул головой.
– Помнишь ту девчонку летом?
– Да.
– Я познакомился с ней ближе. У нее два брата, кроме отца попа.
– И?
– Тебе мало?
– В чем суть? Родители у нее есть, вроде опекунство оформить не получится.
– Вообще-то, она не маленькая девочка.
– Уже?
Борис поморщился.
– Ей двадцать.
Влад присвистнул. В недоумении посмотрел на друга:
– Она та, что нужна тебе?
– Не знаю.
– Ну-ну.
Влад ушел, а Борис все еще сидел за столиком. Возможно, он на месте друга тоже не понял бы себя. Да, они совсем разные. Но почему она не скажет… Но ведь он общается не столько с ней, сколько с братьями, отцом… А так… Когда сидят за столом – и то не рядом и не напротив. Ситуация похлеще Колькиной. А она тоже хороша: нет бы подтолкнуть. Обычно девушки так и делают. Проблема в том, что она необычная. Это единичный экземпляр женского типа. Борис попробовал представить себе различные виды продолжения их отношений – ничего не получилось.
На полигон он вернулся злой на себя, решив, что больше не пойдет к поповичам (так в ярости окрестил их дом). Один вечер и впрямь просидел в кабинете за картами. На второй ноги сами понесли сначала на улицу – Новый год ведь – салют пора или почти пора давать. В десять вечера сел в машину – запрещено что ли проехаться перед сном?
На стук вышла Мария. Борис растерялся.
– Здравствуйте, – сказала она, – с праздником.
– Да. С праздником. Не помешал? Вроде, это семейный праздник?
Мария вышла на крыльцо, плотно закрыв за собой дверь.
– Да. Праздник семейный, но мы не любим его с некоторых пор, – она поежилась от холода. – Идемте в церковь, если вы не против.
Борис был против, но молча пошел за девушкой. Шаги гулко отдавали в тишине.
– Присаживайтесь.
Мария зажгла несколько свечей.
– Тебя не будут ждать дома?
– Нет. Все легли. Я же сказала – мы не отмечаем Новый год. Я вас ждала.
– Почему?
К чему относился вопрос, трудно определить. Мария рассудила по-своему.
– Под Новый год три года назад погибли мои братья – Петр и Павел.
– В Чечне?
– Да. На войне. Они близнецы… Мы любили Новый год. Теперь стараемся делать вид, что… Это очень трудно.
– Еще бы… Как Колька? – Борис был рад заговорить о чем угодно.
– Не могу сказать точно. Сердится. Это чувствуется по наморщенному лбу.
– На кого?
– Сначала на себя, затем на нее.
– А что, женщина не может как-то, ну не знаю, подтолкнуть мужчину?
Борис хмурился еще больше, Мария молчала. Она смотрела на опущенную голову мужчины.
– Я ведь чудная, – сказала она, не стыдясь этого слова.
– Да, – согласился Борис.
– Вам не будет стыдно за меня?
– А тебе?
– Во что вы верите?
– В тебя.
– Я ничто.
– Ты все.
Теперь замолчал Борис, не зная, что добавить – не мастер он на слова.
– Я была уверена, что ни один мужчина не посмотрит на меня как на женщину.