Невидимые

Полицейские удачно отвлеклись на пьяного дебошира: Бирюлев незамеченным проскользнул в кабинет Червинского.

И – вовремя. Сыщик как раз приложился кулаком к скуле сидящего перед ним работяги.

– Что вы хотели, Бирюлев? – раздраженно спросил Червинский.

– Я выяснил кое-что о невидимых.

– Насколько важное? Вы же видите – я занят, – ответил сыщик тоном отвлеченного от нужного, но совершенно обыденного занятия.

– Крайне! То, что я узнал, многое объясняет.

Догадка, которую хотелось озвучить, возникла еще вчера – после того, как Бирюлеву вновь вспомнился разговор с городовым. А после утреннего визита в мануфактуру Павловой он окончательно убедился, что раскрыл один из секретов невидимых. Конечно, репортер бы предпочел поделиться соображениями с тем полицейским, что успокаивал на минувшей неделе. Однако в участке его сегодня не встретил, а имени в прошлый раз не спросил. Как теперь отыскать?

Увы, оставалось только одно: рассказать Червинскому. Помогать сыщику совсем не хотелось, однако желание найти виновных в смерти отца брало верх.

Рассчитаться за унижения можно будет и потом. И, возможно, куда лучше, если приметить побольше интересного – вот как то, что прямо сейчас происходило на глазах.

Уж тогда репортера не обвинят в беспочвенной неприязни.

Червинский посмотрел с сомнением – сначала на Бирюлева, потом на рабочего.

– Власенко! Ушаков!

Полицейские на зов не спешили.

– Эй! Городовые! – во всю мощь заорал сыщик.

Но потасовка, очевидно, продолжала удерживать всех неподалеку от входа.

– Да куда они подевались? Присмотрите за ним, Бирюлев, – велел Червинский, выходя в коридор.

Репортер хмыкнул, снова дивясь неприглядным манерам и самонадеянности. В помощники он не нанимался. Да и как, по мнению сыщика, следовало совладать с этаким детиной – хоть и тощим, но явно неслабым? И даже больше: как Червинский вообще мог оставить Бирюлева наедине с преступником? Может, даже убийцей?

Однако, если подумать, то и из этого можно извлечь пользу.

– Как тебя звать? – доставая неизменный блокнот, спросил Бирюлев.

– Макар. Веселов, – ответил рабочий.

– За что ты тут?

– В лавку полез, – вздохнул арестант, и вдруг широко осклабился: – А я вас знаю! Вы ходили глядеть на убитого!

– Я на многих таких смотрю, – заметил Бирюлев. Человека он не узнал.

– Ну как же... Его ведь невидимки порешили. Вы еще сказали – в четвертый раз.

Значит, речь про Коховского. Репортер попытался припомнить собравшихся у дома Старого Леха. Слишком много лиц. Не исключено, что среди них было и это.

– За что он тебя? – Бирюлев указал головой на дверь.

Веселов задумался.

– Да все за то же – за лавку.

– Выходит, Червинский сам тебя наказывает? Без суда?

– Ну... Не знаю... – рабочий засунул в рот грязный большой палец и принялся грызть ноготь. – А на что вам?

– Я из газеты. Писать про тебя буду.

– Ой, не надо! Бога ради, не пишите! Я же так вообще никогда работу не найду, – взмолился грабитель.

Репортер хмыкнул.

– А зачем тебе работа? Ты же кражу совершил. Пойдешь в исправительный дом, – с непонятным самому злым удовольствием сказал он.

Рабочий закрыл лицо руками.

Вскоре вместе с городовым вернулся Червинский. Дождавшись, когда опечаленного Макара уведут, сыщик открыл дверцу стола и достал бутылку. Сделал большой глоток.

– Хотите, Бирюлев?

Репортер брезгливо поморщился.

– Вы же на службе.

Червинский уселся на стол и с видимым удовольствием закурил.

– Что вы узнали?

– Вчера вы сказали, что ваш дядя помешался, – ехидно начал Бирюлев.

Сыщик кивнул.

– Помутились рассудком Коховский и Павлова. Отец тоже вел себя непривычно, хотя разума и не лишался.

– Ресторатор Батурин, которого повесили накануне, тоже повредился в уме, – добавил Червинский.

– Что? Новое убийство?

– Как? Вы не знали? Невероятно. Да. Опять – на ваше счастье – невидимые.

– Когда же?

– Вчера утром. Сам узнал только сегодня. На место ходил Бочинский, мой старший коллега. Тело нашла прислуга. Все, как всегда: дверь заперта, повешен, ограблен. Проживал один, в последние недели из дома не выходил. И тоже собирал древности, конечно.