Страница 82 из 87
Чувствуя, как запылало лицо от стыда, я отстранилась и слезла с коленей. Рунин прикрывая рот рукой, пытался сдержать смех, когда мимо нас важной походкой прошла женщина, одарив осуждающим взглядом.
- Увези меня подальше от всех, - произнес Рунин. – Мы должны это повторить.
Сияя от счастья, я покатила инвалидную коляску в поисках укромного места, которое мы не сразу, но все же нашли. Казалось, мы процеловались всего несколько минут, когда тактично прочистив горло, о себе заявила медсестра.
- Кирилл Рунин вам пора в палату.
- Можно мне с тобой? – осмелилась спросить я.
- Завтра, - произнес он, любуясь моим лицом. – Приходи ко мне в палату завтра.
- Хорошо, - ответила я и встала с его колен. – Обязательно приду.
Медсестра развернула коляску, и по просьбе Рунина остановилась.
- Тебя отпустят ко мне остаться на ночь?
- Если даже не отпустят, я останусь, - просияв, ответила я.
Я проводила их взглядом до тех пор, пока они не исчезли в стенах больницы, и в припрыжку побежала к машине. Голова кружилась от переполнявших меня чувств, и я несколько раз чуть не упала, веселясь своей неуклюжести. Сев в машину, я зажмурилась, подставив лицо осеннему солнцу, думая о том, что нет счастливее человека на свете. Глупо улыбаясь проезжающим машинам и прохожим, я доехала до дома, загнала машину во двор и ворвалась на кухню, где лепила вареника мама.
- Я счастлива! – воскликнула я, и обняв её со спины, поцеловала в щеку.
- Помирились?
- О, да! – произнесла я с жаром. – О, да!
Мама, покачав головой, хихикнула.
- Что за шум? - появился в дверях папа.
- Они помирились, - многозначительно взглянув на него, сказала мама.
Я не дав сказать папе ни слова, подбежала к нему и обняла со всей силы, что он запыхтел.
- Задушишь…
- Мам, пап, можно я завтра останусь у Кирилла на ночь?
- А тебе позволят? – удивилась мама.
- Раз он позвал при медсестре, значит да, - пожала я плечами.
Собрав вещи первой необходимости, я легла пораньше, надеясь, что смогу заснуть и время пролетит быстрее. Но план не удался. Я то и дело вспоминала наши с Руниным поцелуи, дотрагиваясь до губ и громко вздыхая, улыбалась себе.
Когда на следующий день, я вошла в больницу, то думала, что не найду без помощи семнадцатую палату. Но меня будто вела невидимая сила, имя которой любовь и уже через несколько минут я увидела заветную цифру на двери. Постучав, я приоткрыла дверь и тут же закрыла. Рунин был не один. Оксана рыдая уткнулась лицом в постель, а он поглаживая её по голове, говорил слова утешения. Григорий Рунин стоял в стороне, украдкой утирая слезы.
Я растеряно уставилась на пол. Неужели ночью что-то случилось? Не успела я найти хоть какое-то объяснение увиденному, как дверь открылась и из палаты вышли Григорий Рунин, держа за плечи рыдавшую Оксану.
- Здравствуйте, - прошептала я.
- Здравствуй Марина, - улыбнулся Григорий Рунин.
Оксана, не прекращая рыдать, с мольбой взглянула на меня и они прошли.
- Марина! – донеслось из палаты.
Войдя в комнату, я с удивление обнаружила улыбающегося Рунина. Он выглядел таким довольным, что я совсем растерялась, вспоминая его расстроенных родных.
- Что случилось? – спросила я.
- О чем ты?
- Твой папа и Оксана… они плакали…
- Иди сюда, – произнес Рунин и похлопал по кровати.
Я легла рядом с ним, и стараясь отогнать неприятные мысли, уткнулась в его плечо.
- Я скучал по тебе, - прошептал он, и взяв меня за подбородок заглянул в глаза.
Я хотела ответить, что тоже скучала по нему, но язык словно онемел, а разум отключился. Я тонула в его синих глазах и не хотела всплывать.
- Марина...
- М? – откликнулась я, наслаждаясь его запахом.
- Я люблю тебя.
Я зажмурилась и улыбнулась.
- Повтори!
- Я люблю тебя.
Удивительно, что способны сотворить с человеком всего три коротких слова. Но я была на небесах от блаженства.
- И я тебя люблю! – открыв глаза, произнесла я. – Хочу всегда быть с тобой.
Рунин внезапно погрустнели и натянуто улыбнулся.
- Что? Ты не хочешь? – испугалась я, чувствуя, как бешено забилось сердце.
- Очень хочу.
- Тогда не понимаю…
- Марина, меня завтра отвезут в Москву на операцию, после которой я, возможно, встану на ноги.
- Так это же хорошо! – обрадовалась я, но не заметив на его лице той же реакции, растерялась. – Или нет?
- Конечно, это хорошо, - ответил Рунин. – Но операция экспериментальная…
- Риски, - дошло до меня. – Какие риски?
Он с любовью смотрел на меня и погладил по щеке. Ему не нужно было ничего говорить. По его взгляду я все поняла.
- Пожалуйста, не соглашайся, - умоляюще произнесла я, вцепившись в его футболку, словно могла тем самым его удержать.
- Марина...
- Не ради меня, ради папы и Оксаны, не соглашайся, - я сдерживала слезы изо всех сил, чтобы не причинить ему еще больше боли.
- Они приняли мое решение, и тебя я прошу о том же.
- Поэтому ты мне написал? Да? И вчерашний день… И позвал меня на ночь… Снова прощаешься? – я пыталась заставить себя разозлиться, чтобы не поддаться на его уговоры и не позволить ему так собой рисковать.
- Это одна из причин, - улыбнулся он. – Ты и вправду могла заболеть.
Я ничего не ответила, только сцепив зубы, сдерживала стоны отчаяния и всепоглощающего горя.