Страница 88 из 257
Рыцарь с сожалением поднялся и быстро вышел из комнаты. Пока его не было, в номере Кэт царила полная тишина. Только с улицы доносились громкие разговоры, смех, вскрики, и где-то вдалеке звучала медленная и печальная мелодия скрипки. Кэт продолжала болтать ногами, прислонившись лицом к холодному стеклу и что-то высматривая в подсвеченной яркими фонарями ночной темноте. Наконец вернулся Алир, сжимая в руках свой меч.
— Это что-то новенькое, — ухмыльнулась девушка, отрываясь от созерцания улицы. — Ты хочешь сказать, мол, рубану — умрет, извиняйте, обознатушки, а если нет — то, значит, Темный князь?
— Не-е, тебе достаточно коснуться лезвия.
— Это легко. — Кэт спокойно взяла протянутый ей меч, несколько минут с интересом его разглядывала и наконец-то дотронулась ладонью до рисунка на его лезвии. Ничего не произошло. Команда удовлетворенно вздохнула.
— Ты не Темный князь, — поставил диагноз рыцарь. И довольно спросил: — Ну что, поможешь нам? Обещаю, что скучно не будет!
***
Ох-хо-хонюшки… как все болит-то. Будто меня несколько часов подряд пинали ногами. Голова раскалывается, в памяти каша, тело полностью дезориентировано. Не могу даже понять, в каком нахожусь положении. Кажется, лежу. Или вишу. Точно — не сижу. Проклятие! Что же случилось? Я прекрасно помнил, как на нас напали, но никак не мог понять, чем они так долбанули? Несколько минут я копался в голове, пытаясь понять, что мне напомнил этот ментальный удар. Какое-то у него построение очень знакомое. Начинается от висков, быстро пробегает к затылку, но боль не давящая, а резкая, со всех сторон бьет по одному месту, на нем закрепляется, потом разливается по всему телу временной парализацией, но жертва этого уже не чувствует, так как находится в отключке, если не в коме. И при этом сладковатый привкус во рту.
Ну, крайне знакомое.
Я принялся дальше с азартом копаться в памяти, так как ничего другого делать пока не мог. Тело продолжало болеть, и я не знал какие из нервных окончаний вырубать в первую очередь — переборщу, придется возвращаться с того света, и после этого я буду чувствовать себя еще хуже. Поэтому, подумав, я отключил поясницу — самую уязвимую часть своего тела. Не знаю почему, но именно по ней я получаю чаще всего. Уж казалось бы, нормальный парень, должен трястись за совсем другое, но нет, все равно все метят только в поясницу…
Кое-как собрав воедино все отрывки воспоминаний и ощущений, я сложил их вместе. Так понять будет проще — можно попробовать прочесть отпечаток силы того, кто создал это заклинание. Потому что не напавшие же сами его создали? Правда, не знаю, чего мне это даст, в этом мире нет такого существа, что могло бы так меня отделать. И тут, когда последний кусочек мозаики встал на свое место, я понял, что докопался до…
И лучше бы я этого не делал!
Нет, честно, лучше бы я просто думал о погоде, бабочках, о том, как у меня болит голова. О чем угодно!
И снова проваливаясь в липкую, наполненную болью, темноту, я понял, как же мы с Анабель здорово влипли. Хотя не факт, что эльфийка еще жива. Скорее, я совсем не удивлюсь, узнав обратное.
***
Они уже полчаса кружили по городскому парку, который мог похвастаться внушительной площадью и сотнями небольших тропок, которые, петляя меж деревьями, то сходились, то разбегались, делясь еще на несколько тоненьких дорожек, то вливались в большие аллеи, где можно было обнаружить веселые гомонящие компании. Под широкими ясенями, которые в темноте можно было принять за вековые дубы, на небольших скамеечках устраивались влюбленные парочки.
Только большая компания никак не вписывалась в антураж ночного парка. Герион старательно петлял по следу Габриэля и Анабель. До этого они успели хорошенько пробежаться по городу. Видимо, Вилеф темный знал, как свои двадцать пальцев и постарался успеть показать эльфийке максимум всего интересного. Кэт молча шла рядом с большим волком, заткнув в уши странные затычки, от которых шли две тоненькие веревочки, сходясь в одну, а затем прикрепляясь к небольшой черной коробочке. Когда Лин спросила, что это, девушка поднесла одну из затычек к ее уху, и вампирка отскочила с пронзительным воплем — в затычке пели! На совершенно незнакомом языке, но пели!
— Это называется плеер, — смеясь, ответила Кэт, когда ее обступили со всех сторон, — у нас такое есть почти у каждого человека — записываешь любимую музыку и слушаешь, когда хочешь. Правда, его надо заряжать все время, но в Мильге за возможность скопировать прибор, маг зачаровал его так, что заряд батареи никогда не иссякнет.
— Магия… потрясающе! У вас она достигла небывалых высот, — пораженно воскликнул Леллин, не переставая настороженно оглядываться по сторонам, будто за каждым кустом прятался кто-то очень нехороший.
— Это не магия, а техника.
— ?!
— Ладно, ладно, магия. У нас, как это все работает, понимают очень и очень немногие люди. Я не буду даже пытаться ничего объяснять, так как сама знаю на троечку с минусом.
Дальше ей пришлось рассказывать, почему именно на троечку, а тем более с минусом. Потом разговор попытался перекинуться на моду мира Кэт, так как ее странными черными брюками чуть ниже икр и обувью, что она назвала кедами, заинтересовались абсолютно все. Но неожиданно Герион затормозил и громко предостерегающе зарычал.
Они стояли на небольшом пятачке, со всех сторон окруженном высокими аккуратно подстриженными кустами. Свет фонарей не достигал его, и только бледные лунные лучи показывали, что именно здесь все и случилось. Те, кто напал на Габриэля и Анабель, не стали ничего убирать. С левой стороны кусты были поломаны, на сером камне дорожки виднелась пара черных пятнышек, которые при нормальном освещении, скорее всего, оказались бы бурыми. Вон там за веточку зацепился небольшой клочок рубашки их проводника. К тому же вокруг дорожки изрядно вытоптали траву.