Как развеять скуку

Элли потом сделаю выговор.

— Да, Герион?

— У вас было такое лицо… — Он помялся и попробовал меня спародировать.

— Обычное. Просто вспомнил. Знаешь, чем тебе больше лет, тем больше в голове крутится всяких воспоминаний. И не всегда приятных. Остается только дурачиться и изображать из себя подростка. Пока помогает. Ведь у меня неплохо получается? — Я подмигнул слегка опешившему оборотню.

— Неплохо, милорд, — согласил он и тоже улыбнулся. — Знаете, мне иногда жаль, что у вас так до сих пор нет наследника.

— Но-но! — Погрозив ему пальцем, я поколдовал над фляжкой с водой. Вино у меня не выходит, но вот что-то похожее на перебродивший виноградный сок — запросто. Я сделал большой глоток и протянул фляжку оживившемуся Гериону.

— По крайней мере, не пришлось бы ничего придумывать про вашу родословную. А то знаете, милорд, некоторые личности меня уже порядком достали своими предположениями, — доверительно сообщил он, отдавая фляжку обратно после ополовинивания оной.

— Про то, что я «свой собственный сын»?

— Увы.

— Знаешь ли, дети так просто не появляются на свет.

— Да уж — великое открытие. Можно подумать, у вас в Цитадели ни одного представителя женского пола не наблюдается, дурное дело-то — нехитрое, — презрительно фыркнул несостоявшийся нянь.

Я поколдовал еще, делая так, чтобы содержимого во фляжке не убывало, и решил признаться:

— Понимаешь, я романтик. Вот так. А романтикам так плохо жить на этом свете.

— Милорд, это великое открытие! — Воскликнул Герион. — Когда эти господа, — кивок в сторону Алира, — будут вас убивать, расскажите им про это! Кстати, а эльфийка очень даже ничего…

Под моим красноречивым взглядом он быстро замолчал, и следующие пять минут мы просто передавали друг другу фляжку. Несколько раз мне казалось, что я слышал чье-то вкрадчивое покашливание за пределами круга. Но нападать никто не думал. А мне в голову постепенно начинали приходить идеи, где мы находимся, и как отсюда выбираться.

Вдруг с правой стороны огонь странно дернулся, через него перелетел небольшой камушек и стукнул Алира по носу.

— Что за дурацкие шутки? — Я вскочил на ноги, слушая, как кто-то быстро отбегает вглубь коридора.

Потом раздались несколько хлопков, будто невидимый ребенок аплодировал нам, и короткий приказ: «Взять!»

На какой-то момент я отвлекся, пытаясь рассмотреть это существо сквозь плотную завесу мрака, как вдруг сзади пронзительно завизжала проснувшаяся эльфийка, а Герион, вскрикнув, перекинулся в волка.

Поворачивался я не то чтобы медленно. С эдакой ленцой, итак зная, что открывшееся зрелище меня не обрадует. Но не представлял, что настолько!

Я чуть сам не заорал, увидев, как медленно поднимается со сваленной совершенно неестественным образом набок головой, с перекошенным ртом и текущей из него ниточкой слюны, с совершенно бессмысленными глазами, испещренными красной сеточкой полопавшихся сосудов… поднимается Алир.

— Крестьянин веселый меня за ногу! — Это, между прочим, я сказал.

— Десять раз, да в канаву! — Согласился Герион.

Эльфийка поддержала нас еще одной пронзительной трелью.