Сны Ocimum Basilicum

Заказали водку. Меджид застонал, словно ему было в тягость бражничать вторую ночь подряд, но пил много и радостно, в отличие от Алтая, который произносил долгие, насыщенные сложноподчинёнными предложениями тосты, а водку отпивал мелкими глотками.

– Алтай джигалит![4] – восклицал Меджид в разгар застолья, игриво толкая в бок смущённую Тарану – она ничего алкогольного не пила. Зато Нюсики налегала и на водку, и на Ведущего № 2, надменно-тупое выражение лица которого никак не менялось, что бы за столом ни происходило.

– Пей нормально! Ты что, лимонад пьёшь?! – продолжал Меджид. Алтай только нежно улыбнулся. Утром ему нужен был свежий вид: он должен был зайти в NerGAL и подписать документы на перевод первой части денег.

Веселье, это унылое веселье тяжко работающих взрослых, у которых не осталось сил на захватывающие интриги и борьбу, веселье, о котором нечего потом рассказать, потому что всё, что оно оставляет – это похмелье и ощущение зря потраченного времени – шло своим чередом. Тарана пыталась есть кябаб ножом и вилкой в надежде, что её изящные манеры поразят Алтая, смеялась громко и слегка повизгивая, если он говорил что-то забавное, а половины тела Нюсики жили двумя отдельными жизнями: нижней она орудовала под столом, то пытаясь погладить ногу Алтая, то как будто нечаянно пиная Тарану коротким толстым каблуком. Верхняя часть тела Нюсики, включая её голову, была повёрнута к Ведущему № 2, который весь блестел от пота и усилий понять, какого чёрта он вообще здесь делает и что от него хочет эта «бухгалтерша» (так он определял про себя место Нюсики подле Алтая). Таким образом, весь их круглый стол напоминал посещённое не то шутниками, не то инопланетянами поле, где колосья растений уложены по часовой стрелке: Нюсики склонялась влево к Ведущему № 2, Ведущий № 2 – от ужаса и безысходности – к Меджиду, Меджид, всё более и более храбрый, пытался прильнуть к Таране, а её неумолимо кренило в сторону Алтая. И только Алтай, которому по логике кинематических законов их стола следовало нагибаться к Анастасии, сидел прямо и всё говорил и говорил, мало смущаясь тем, что его, кроме Тараны, никто не слушает, а Тарана и половины слов не понимала, тем более что в своих речах Алтай уже успел углубиться в историю древних веков. Его прервал истерический визг Ведущего № 2:

– Да от…сь ты от меня!!!

Нюсики, вся пунцовая, отпрянула от него и злобно ответила:

– Нах… ты мне нужен, возомнил тут из себя! – Она быстро пододвинулась к Алтаю, ухватила его под руку, склонила голову ему на плечо и начала упиваться ошеломлённым видом Тараны. Чтобы добить соперницу, она забрала стоявшую возле неё тарелку с соленьями и спрятала возле своего левого локтя. Соленья, как и Алтай, были для Тараны безвозвратно утрачены, и эта мысль грела Анастасию до конца вечера.

Когда заказали чай – было совсем поздно, они остались в ресторане последними посетителями – и за столом, наконец, воцарилась расслабленная тишина, Алтая вдруг что-то дёрнуло проверить почту.

Письмо от NerGAL повисло в самом верху списка, чёрное, жирное и непрочтённое. Алтай не ожидал от них посланий, и нехорошее предчувствие ударило его в горло ещё до того, как он открыл письмо.

«К сожалению, вопрос о спонсировании Вашего проекта откладывается на неопределённый срок. Бюджет текущего квартала израсходован, а в бюджете следующего квартала такие расходы не предусмотрены».

Алтай уставился на письмо. «Это что, какая-то глупая шутка?» «Они что, спутали меня с кем-то?» «У нас же официальный контракт!» Удивительно, как много мыслей могут прийти в голову одновременно. В моменты кризиса они поражают мозг ковровой бомбардировкой, не оставляя в нём ничего, кроме паники.

Впрочем, Алтай, привыкший полагаться на здравый смысл окружающих (подобно всем здравомыслящим) и на их порядочность (подобно всем честным людям), был уверен, что это не более чем недоразумение, временная заминка. Сумма для такой компании как NerGAL была ничтожной, не стоило ради неё позориться – всё равно что отобрать у ребёнка петушка на палочке и торжествовать по этому поводу.

По его отрешённому взгляду Нюсики поняла – случилось нечто неприятное. Она было сунулась носом в телефон, но Алтай резко убрал его в сторону и сказал:

– Я сколько раз тебя предупреждал, чтобы ты не лезла в мой телефон?!

Пару раз он нарочно оставлял его, не защищённым паролем, на видном месте без присмотра, зная, что Нюсики ни за что не упустит возможности прочитать его переписки. Он надеялся, что, уличив его в романтическом общении с другими девушками, она сама разорвет отношения, но Нюсики только устраивала скандалы, заканчивавшиеся рыданиями и обещаниями стать женщиной, достойной Алтая. Меджид смеялся и поддразнивал своего друга: «Это, наверное, настоящая любовь! Вот посмотришь: Анастасия – твоя судьба!» Алтай представлял себе такую судьбу и содрогался.

– Что случилось? Я же вижу, что какая-то херня случилась. Не скрывай ничего от своей Нюсики! Не смей, слышишь?!

– Потом расскажу, – процедил Алтай и попросил официанта принести счёт.

– Пошлите в караоке! – совсем повеселевший Меджид хотел продолжения.

– Завтра опять никакой будешь, – осадил его Алтай, стремительно мрачнея. – Выспись хотя бы один раз нормально.

Все поглядели на него с замешательством, а он надел куртку, давая понять, что празднование окончено.

– Что случилось? – шепнул Меджид, пока все собирались.

– Они отказались выдавать деньги.

– Что?! – Меджид очень громко и замысловато выругался.

Когда их развозили по домам, Алтай показал письмо Меджиду и Анастасии.

– И… что теперь будет? – растерянно спросила Нюсики. – Мы остановим передачу?

– Теоретически, я могу это сделать. Если хочу, чтобы больше ни одна телекомпания со мной не работала. – Алтай кусал себя за нижнюю губу, которая, не выдержав, лопнула по старому шраму и начала кровоточить.

– Это ты себя сглазил, – заявила Нюсики, разозлившись вдруг. – Не надо было заранее тут писаться от радости!

– Заткнись, – устало попросил Алтай. – А то как бы тебе не описаться, вон как налакалась. – Он не был любителем грубить девушкам, но иногда, в самые страшные моменты жизни, ярость заставляла его забывать обо всех принципах. С заднего сиденья послышались ожидаемые всхлипы. Алтай стиснул зубы, мечтая как можно скорее оказаться дома.

Темнота в доме показалась ему ещё более плотной, чем обычно. Зарываясь с головой в тонкое, местами начавшее рваться одеяло, Алтай подумал: «Наверное, не просто так мне мама приснилась. Ничего, завтра с утра я сам пойду к ним и поговорю лично. У меня на руках официально подписанный контракт. Это что-нибудь да значит».

Нюсики, засыпая (голова её приятно кружилась от водки), думала: «Когда происходит жопа, сразу становится видно хорошую, преданную женщину. Я докажу ему…» – и она заснула, а во сне увидела свадьбу Алтая, но не она была невестой, а почему-то её мать. Из-за этого всё следующее утро Нюсики бросалась на мать, ругая её последними словами, а та никак не могла понять, чем так насолила дочери.

Глава 2

Рейхан не шутит, говоря, что умеет летать. Это и правда даётся ей легко: слегка оттолкнуться от земли, зависнуть, затем взмахнуть руками – сущий пустяк, совсем не так, как плавать в воде, вода сопротивляется. Когда Рейхан летит вдоль городских улиц, ветви деревьев нежно бьют её по лицу. Иногда одного намерения взлететь недостаточно, и тогда она шагает из окон, прыгает с башен и обрывов, потому что ей ничего не стоит превратить падение в полёт. Главное в этом деле – убедиться, что ты действительно спишь. Иначе может выйти конфуз.

Стоя на покатом подоконнике, готовясь к прыжку, Рейхан строго напоминает себе, что она никак не может сейчас бодрствовать, поскольку на самом деле живёт в одноэтажном доме, стало быть, ей ничто не грозит. На всякий случай она просовывает руку сквозь оконное стекло, и стекло сначала упруго сопротивляется, словно сделано из мармелада, а затем исчезает.

4

Джигалить – жульничать в игре, мухлевать.