Страница 2 из 24
Открыл глаза и тут же зажмурился. «Э-э-э, дорогуша, ты слишком много выпил», - сама собой проскочила мысль. Ну да, в магазине я купил не только сигареты, приговорив за вечер хорошую такую бутылочку коньяка. Неужели в коньяк добавили нечто более серьёзное. Иначе чем объяснить такие причудливые вещи, которые я теперь вижу перед собой.
Я сидел в кресле среди равнины. Тёмная земля, без растений, без запахов и признаков жизни не имела конца, теряясь где-то возле горизонта, сливаясь с тёмно-сиреневым небом. Ни облачка, ни птиц в небе. Неспешный ветерок обдувал лицо. Моя внутренняя пустыня была поколеблена. Несмотря на странную, а может быть и страшную ситуацию сердце моё билось ровно и очень свободно. Давным-давно не знавал я такой свободы.
- Отличный сон.
Я специально сказал это вслух. Сон, только сон. Ничего более. Задумываться не хотелось. Я сплю и вижу интересный сон. Это нормально.
Всё же я очень любознательный. Жадно изучая горизонт, я ощущал, что вполне мог бы начать шагать без дорог и цели прямо туда. Что там ждёт? Да какая, к черту, разница! Все лучше, чем сидеть на месте.
А в мире что-то менялось. Вернувшись взглядом к земле под ногами, я изумился. Вокруг кресла земля покрылась кустиками с белыми и голубенькими цветочками, проплешины сочной зелени почти на глазах возникали то там, то здесь, в радиусе нескольких метров. На затылок легла знакомая тяжесть. Это было похоже на то, если бы некто очень суровый и серьёзный смотрел мне в спину. Поёрзав в кресле и слегка внутренне напрягшись (кто его знает, что там притаилось), я обернулся. Примерно в пяти метрах позади кресла стояла дверь.
«Старая знакомая», - подумалось само собой. Во сне я прекрасно помнил о крыше дома, когда дверь появилась впервые в моей жизни. Настроена деревяшка была серьёзно. Чёткое, непоколебимое чувство уверенности посетило меня. Дверь требовательно стояла посреди равнины и ждала.
- Ладно, - выдохнул я и легко поднялся из кресла. – Если так хочешь…
Не успел я сделать и шага, как земля под ногами задрожала, мелкие трещины побежали почти до горизонта. Подросшая трава, что так радовала ещё пару минут назад, увядала на глазах. Чтобы подойти к двери не стоило и пробовать. Земля погибала. Сердце моё сжалось в мёртвый комочек, перестав биться и что-либо чувствовать. Иногда распад пространства вокруг затухал, тогда я успокаивался с мыслью, что вот-вот все завершиться, но словно подчиняясь чьей-то злой воле процесс продолжался. Тело вновь стало апатичным, вялым, а пустыня внутри набирала силу.
«Ну и пусть, пусть так…», - неопределённая мысль ворочалась в сознании. Я засыпал посреди бесконечного апокалипсиса полностью безучастный ко всему.
Осеннее солнце пыталось пробраться в комнату через окна. Тело после долгого сидения в кресле одновременно ныло и испытывало проблемы с чувствительностью. Не люблю заставлять себя (а кто любит?), но опыт вынимания собственной тушки из кровати имелся богатый. Поуговаривал себя, пожаловался на жизнь свою горемычную и вперёд. Поэтому минут через пять я уже совершал стандартные утренние процедуры.
За чашкой кофе моя бедная голова самовольно производила анализ истекших суток. Странно, очень все странно. На этот раз, после сна, я прекрасно помнил и крышу собственной высотки, и равнину, а главное настойчивую дверь, которой от меня точно что-то было нужно. Будучи писателем (несмотря ни на что я продолжал себя им считать), я прекрасно помнил разные истории из разряда фантастических. Обычно в книгах с этого все и начиналось – герой сталкивается с порталом в другой мир, совершает переход и понеслась.
Я не мог согласиться пока, что со мной случилось нечто похожее, но дверь-то точно была. В этом сложно было сомневаться. Поразительно, как легко сегодня я принял существование в своей жизни некой двери, вылезающей, словно гриб после дождя, в самых неожиданных местах. Она стала почти атрибутом моего незамысловатого бытия. От апатии, которая так давила накануне и даже в разрушительном финале сна, не осталось практически ничего. Я начинал испытывать любопытство в отношении собственной истории. Появись дверь — вот прямо сейчас перед моим взором, я бы попробовал её открыть, абсолютно точно. Сейчас я даже жалел, что не сделал этого ранее. Два раза проморгал шанс прикоснуться к чуду. А может быть два раз стоял на краю пропасти, в которую так любят падать любопытные и неопытные молодые люди.
Подобная нерешительность не очень мне свойственна, особенно если речь идёт о традиции влипнуть в историю, поломав привычный уклад жизни. Я существо довольно привязчивое к местам и людям, но в то же время легко могу оторваться от всего. Может быть, потому что терять мне нечего. Особенно теперь. Жизнь моя зашла в очередной тупик, коих было слишком много для всего-то двадцати пяти лет жизни.
Следуя давней привычки размышлять, наблюдая, я выполз на улицу. Прогулки всегда приносили мне успокоение и ценные идеи. Вокруг бурлила жизнь, а я наблюдал жизнь изнутри и снаружи. Эта моя особенность когда-то помогла написать свою первую и единственную «нетленку». Эта же особенность навсегда делала меня человеком-одиночкой. Мало кто долго выдерживал существо, которое находилось сразу в нескольких измерениях. Я был тут и не тут, сразу снаружи и изнутри. Социальные ритуалы часто напрягали и делали меня неуклюжим или неприятным скучающим типом. Быть снаружи было намного приятнее и правильней, как мне казалось. Только в период буйного помешательства после успеха с книгой я нарушил обычный стиль существования. За что и поплатился.