Страница 13 из 50
XVI.
Мы не знаем будущего, а будущее не знает нас.
Невозможно подчинить себе время, но пространство способно пойти на уступку.
Если тебе нужны крылья – лети! Сердцем – сквозь время, телом – сквозь пространство!
Лети, оседлав коня! Пусть Ант верит, что ты – хозяйка жизни!
Ты-то ведь знаешь, что истинный господин жизни – Вольный Вечный Полет!
И потому твой конь, подобный в полете самому Офэйрусу – бессмертному сыну ветра, для тебя – священен!..
Под копытами Анта мелькают поля старины Сэса. Ночь течет на Но-Тау – тонкоструйным тихим дождем и кофейной тьмою.
Эжжи снова вымокла. Впрочем, ее это не волнует. Девушка – молода и крепка, ей нипочем холодный дождь, так же, как и веселому Анту...
Позаботившись об удобствах коня, Эжжи отправилась спать. И, вопреки всему, уплыла в сон, мерцающий красочным ливнем, под шумок реального дождика...
Но позже, в тиши ночной, когда затихли последние капли дождя, Эжжи внезапно проснулась. Села в постели. Прислушалась к ощущениям.
Тело ныло от боли. Сердце учащенно билось. Но голова была ясной, как никогда.
Казалось, сейчас можно охватить разумом все тайны мира – все тайны земли и неба!
Чистые прозрачные мысли можно было как бы поворачивать пред собою. Вглядываться в новые для ума фразы. Рассматривать элегантные прописи, которые прежде Эжжи умела, но не слишком любила выводить на драгоценной бумаге...
Эжжи не стала звать служанку, чтобы зажечь светильник.
Девушка распахнула окна – влажный ветерок обдал ее с головы до ног.
Простоволосая, босая, в тонкой ночной рубахе до пят Эжжи закружилась по деревянным половицам, воображая себя птицей.
Ей хотелось лететь – в ночь, в даль, в бесчисленность серебряных звезд, украсивших теперь сентябрьское небо!
Левая нога вдруг подвернулась – резкая боль стянула мышцы, идущие от таза к опухшему колену. Внутри тела разлилось жжение. Ссадины, оставленные змеем Торса, с едким бесстыдством напомнили Эжжи о себе.
Девушка вспомнила: в комоде спрятана баночка с остатками меда.
Эжжи всегда была сладкоежкой. Она часто припрятывала в личной комнате лакомства. И редко замечала, что служанки втихаря их подъедают.
Но эту баночку никто из слуг не заметил.
Эжжи поднесла банку к лунному лучу. На донышке золотился липовый мед.
Смазав им поврежденное колечко, Эжжи легла в кровать. И вновь принялась так и этак поворачивать перед мысленным взором новые фразы-решения.
«Торс явится очень скоро. Поторопится посватать, чтобы замять новое насилие. И наверняка приведет трех нужных свидетелей, чтобы сразу ударить по рукам – и тут же замкнуть меня в клетку.
Отец, хотя и не любит парня, весьма уважает его политика-отца. Тот слишком богат, слишком в чести, чтобы мой отец отказался от родства, ведущего и меня, и всю нашу семью к славе и почету. Значит, когда Торс придет – спасаться от него будет поздно.
Сбежать после оглашения помолвки – значит, навлечь беду на весь род Тари.
Торс говорил: его папаша Эрли Гривн не менее мстителен, чем мои отец и брат. Все они утопят друг друга в крови, ежели я сбегу слишком поздно.
Другое дело, если мне удастся скрыться до сватовства. Тогда моя семья будет ни в чем не виновата. Помолвку ведь нельзя огласить в отсутствие невесты...
Если отец и брат угадают, что я бегу от Торса, они станут искать причину – шуметь да шуметь! Я разозлюсь, проболтаюсь – и брат вызовет насильника на бой. Кто-то из них погибнет. Не дай Бог!
Значит, уехать надо так, чтобы дома ничего не заподозрили!..»
Эжжи быстро перебрала в уме разные варианты побега. Они были нехороши. Любая поспешность – подозрительна!
Для покоя семьи нужен весомый повод к отъезду!
В ясном сознании встало недавнее письмо от школьной подруги.
Мадли Хаш училась в одном классе с Эжжи. И они почти два года спали в общей опочивальне.
Спальные Кэрской школы предназначались для дочек знати и богачей. В каждой комнате – всего лишь две раздельные постели. И мебель из орехового дерева – шкаф, два стола, шесть стульев! И даже – огромный камин, чтобы не мерзнуть в зимние ночи.
За уют для школьниц щедро платили родители. Папаша Сэс чудом уговорил принять дочку в среду почета. Точнее, уговорил крупной взяткой, подсунутой директору школы...
Итак, Мадли Хаш – недалекая, но добрая девушка – невесть почему обожала Эжжи. А та не отталкивала руку дружбы, потому что отлично знала, что честь их знакомства: не для Мадли – дочери графа, а для нее самой – дочери крестьянина.
Мадли не была плохой. Она просто не была интересной.
Ни внешне – так, серая мышка в богатых одеяниях! Ни внутренне – так, скучная пунктуальная чистюля, и ничего более!
И потому, закончив школу, Эжжи почти забыла о подружке. А та о ней – нет.
Чуть более месяца назад отец Мадли погиб при осаде поганой крепости Кронт. Мать же скончалась давным-давно, от чумы, немилосердной даже к знатным.
Невзрачная туповатая Мадли Хаш стала графиней. Не особо богатой, потому что отец успел пустить на ветер большую часть состояния. Но все-таки более состоятельной, чем семья Тари.