Страница 129 из 136
— Нет, милая, это не варенье, — мягко отвечает женщина в простом ситцевом платье. Шагнув со стремянки, ставит банку с его непривлекательным содержимым на стол. Откручивает крышку, и чердак тут же заполняет резкий травяной запах с примесью чего-то горького.
Я демонстративно морщу нос:
— Фу! Мы ведь не будем это есть?
— Нет, Эрика, есть точно не будем, — смеясь, успокаивает меня бабушка. Возвращается ко мне, протягивает руку, перепачканную в ярко-синей гадости, отчего я начинаю кривиться еще больше. Мотнув головой в немом протесте, сильнее вжимаюсь в спинку стула. — Сиди смирно, милая, — чуть строже повторяет Тереза, и мне ничего не остается, как послушно замереть. А она принимается рисовать на моем лице кашеобразной субстанцией какие-то закорючки, при этом негромко бормоча: — Мама требует, чтобы я забрала твой дар. Я ей пообещала…
— А почему мама хочет что-то у меня забрать? — доверчиво поднимаю на бабулю глаза.
— Ей больно. Больно от того, что у тебя есть то, чего никогда не имела она… Аня просто не понимает, какая в тебе сокрыта сила. И я не вправе ее у тебя отнять.
— Но ты ведь пообещала. — Мне непонятно, что это за дар такой, от которого мама мечтает меня избавить, и почему бабушка продолжает мазать мое лицо и руки какой-то липкой кашей, от резкого запаха которой так и тянет чихнуть.
— Однажды я уже нарушила самую важную в своей жизни клятву, — бабушка тяжело вздыхает. Возвращает банку на стол и продолжает с печалью в голосе: — Со своей совестью я уж как-нибудь договорюсь. И мы ведь маме… ничего не скажем. — Прижимает палец к губам, при этом заговорщицки мне улыбаясь. — И папе тоже.
— Теперь и ты испачкалась, — тянусь своими ручками к ее лицу, такому молодому, почти без морщинок.
Мне снова напоминают, что должна сидеть смирно, просят потерпеть совсем чуть-чуть. Бабушка опускается на колени передо мной, берет меня за руки.
— Моя дочь боится, что дар может тебя погубить. Но это не так. Он никогда не причинит тебе зла. Поэтому мы не будем его уничтожать, а лишь спрячем на время. Ото всех. Пока ты не будешь готова его принять. — Руки у бабушки такие же теплые, как и ее улыбка. Я чувствую сладкий аромат духов, которыми люблю играться, когда удается тайком пробраться в ее комнату. — Сейчас мы прочитаем один… стишок. Повторяй за мной, милая, он убережет тебя от любой опасности. Чтобы ни случилось и где бы ты ни оказалась, ты всегда будешь под защитой чар.
Приподнявшись с колен, бабушка нежно целует меня в лоб и, прикрыв веки, начинает произносить непонятные слова, забавно их растягивая. Словно колыбельную поет. Я хихикаю, довольная затеянной бабулей игрой, и послушно повторяю за нею следом. Теплый ветер кружит вокруг нас, склянки на полках чуть слышно позвякивают, аккомпанируя нашему дуэту.
Веки становятся тяжелыми, с трудом удается подавить зевок. Подхваченная таинственным ветром, я улетаю в страну грез…
…Взметнувшееся стеной пламя опалило кожу, обожгло легкие. Рисунки на руках налились алым, словно раны, оставленные раскаленным клеймом.
Из-за дыма, заволакивавшего все вокруг, глаза слезились, и мне никак не удавалось разглядеть Кристиана. Обернулась было, чтобы отыскать взглядом Ясмин, но девушку тоже скрывала огненная завеса, которую даже усилившийся дождь потушить был не в силах. Лишь голоса ведьмаков, надломленные, уставшие, перекрывая шум ливня, раздавались в ночной тишине.
Я уже понадеялась, что все, сейчас появится Дарвулия — не зря же так беснуется огонь, и чаша у моих ног трясется, словно припадочная, значит, заклятие действует, — когда пространство расколол громкий, яростный рык.
Сердце пропустило удар, а потом забилось еще быстрее.
Последовавшие за этим события завертелись в безумном вихре. Успела заметить материализовавшегося из пламени, словно феникс из пепла, чертового оборотня. В бликах огня сверкнули его безумные глаза с вытянутыми в нитку зрачками. Выпустив когти, тварь бросилась на меня, а я, не придумав ничего лучшего, скованная ужасом, просто зажмурилась.
Почувствовав сильный толчок в бок, упала как подкошенная, и только потом поняла, что оказалась закрыта Крисом.
«Ненормальный!» — мелькнула, подхлестнутая паникой, мысль и тут же растворилась в закутках сознания.
— Бабушка, защити нас, — в отчаянье взмолилась я, воскресшая в памяти образ женщины из детских фантазий.
А в ответ услышала истошный крик ведьмака.
Кристиан рухнул рядом, вмятый в землю захлебывающимся от ненависти монстром. Попробовала к нему дотянуться, сама не зная зачем. Словно это могло спасти нас от проклятого колдуна.
Коснувшись холодных пальцев Эчеда, почувствовала, как реальность стремительно исчезает.
* * *
Сознание заполняла тоскливая мелодия, с каждой секундой становясь все громче. Наверное, так звучит лютня или какая-нибудь мандолина. Интересно, кто это здесь фанат средневековой музыки? И, кстати, почему так холодно? Такое ощущение, что на голом камне сплю.