Страница 128 из 136
Ночь выдалась холодной и пасмурной. Пока поднимались к развалинам замка по едва различимой в темноте тропке, мои зубы отбивали частую дробь. Пыталась расслабиться — куда там! От волнения сердце билось в груди, как сумасшедшее, и по телу бежала дрожь.
Господи, а вдруг не получится? Вдруг дух Дарвулии не откликнется на призыв ведьмаков? Что тогда? Куда бежать? Кого просить о помощи?
Обратиться к матери Криса? Судя по рассказам ребят, Цецилия — могущественная колдунья. Вот только захочет ли она помогать какой-то незнакомой девчонке? Скорее всего, нет, иначе бы Этеле не прятал меня, а уже давно доставил бы в Будапешт.
Наверное, эта Цецилия, как и ее сыночек, предпочитает радикальные меры: прихлопнет меня, как муху, — и дело с концом.
Оставалось надеяться, что ритуал пройдет успешно, призрак наставницы Эржебет смилостивится надо мной и поможет избавиться от колдовской напасти.
Место для проведения обряда было выбрано заранее. Пока Кристиан и Ясмин заканчивали последние приготовления на руинах замка, я забралась на одну из полуразрушенных стен, чтобы полюбоваться ночной панорамой и хоть немного отвлечься от мрачных мыслей. Было страшно, как никогда. Даже несмотря на то, что безумные видения, навеянные Маргиттой, наконец оставили меня. Зато на смену им пришло ощущение, что это всего лишь затишье перед неминуемой бурей.
Долина, поливаемая дождем, который к тому же усиливался с каждой минутой, утопала в густом тумане. Свинцовые тучи расползлись по всему небу, скрыв луну и звезды. Оголодавшим зверем ветер набрасывался на уцелевшие башни замка, пугающе завывал в вышине.
— Ты вся дрожишь. — Этеле обнял меня, осторожно прижал к себе.
В его руках стало теплее, но даже присутствие ведьмака не смогло унять дрожь волнения.
— Мне очень хочется верить, что дух Дарвулии отзовется, и в то же время все это кажется таким нереальным. Пообщаться с призраком… Звучит так…
— Бредово? — Венгр прижался губами к моим волосам и обнял еще сильнее. Я грустно усмехнулась, а он прошептал: — Если сложно поверить в магию, верь мне. Обещаю, все будет хорошо.
— Ловлю на слове, — вяло отшутилась я и услышала недовольный окрик Эчеда:
— Эй, голубки! Мы вообще будем проводить ритуал или как?
— Пойдем. — Этеле спрыгнул на землю, помог спуститься мне и повторил ласково: — Скоро все закончится.
Кристиан стоял, прислонившись плечом к замшелой кладке, и лениво поигрывал ножом с длинным тонким лезвием. Заметив, что я не в силах оторвать взгляда от тусклой глади клинка, негромко усмехнулся и изобразил шутовской поклон:
— Вашу ручку, мадам.
— А без кровопролития никак? — страдальчески вздохнула я.
— Но ведь в этом и самый кайф.
Велев мне встать в центре начертанного круга, границы которого уже почти размыло дождем, Эчед забрал у Даниэля артефакт. После чего напомнил, что все еще просит моей руки (хорошо хоть, без сердца в придачу), и быстро провел острым лезвием по раскрытой ладони своей несостоявшейся жертвы.
Я зашипела от боли. А ведьмак, сохраняя невозмутимый вид, передал оружие Этеле. Сжал мою ладонь в кулак, при этом гипнотизируя пронзительным взглядом своих колдовских глаз, и принялся ждать, пока кровь, медленно стекая по стенкам чаши, покроет ее дно.
— Полдела сделано, — заявил обнадеживающе и посоветовал перевязать рану бинтом, который мы предусмотрительно захватили с собой в дорогу.
Покончив с инструктажем, Керестей последовал примеру Этеле и принялся пускать кровь себе любимому, чтобы добавить ее к уже имеющейся в артефакте. Кровь ведьмаков, вкупе с заклятием, должна была пробудить дух колдуньи. Моя же нужна была для того, чтобы создать незримую нить, связующую меня с чашей, в которую при успешном завершении ритуала и вернется сила.
Этеле и Даниэль встали поодаль. Выйдя за пределы круга, Керестей обратился к Ясмин, замершей у меня за спиной.
— Готова?
— Да. — Тихий мелодичный голос ведьмы смешался с голосом колдуна.
Я прикрыла глаза. Постаралась сосредоточиться на словах заклинания, создававших волшебную вязь, напитывавших собой воздух, каждый закуток мрачных руин.
Голоса ведьмаков становились все громче, слова звучали подобно песнопению. Границы круга, уже почти неразличимые, вдруг вспыхнули ярким пламенем. А в моем сознании, словно огненные языки, заплясали давние воспоминания…
— …Бабушка, а что это такое? Какое-то варенье? А почему оно такое синее? — Я сижу на высоком стуле, беззаботно болтаю ногами и наблюдаю за тем, как самая главная хранительница домашнего очага достает с верхней полки банку с чем-то совсем не аппетитным. Еще вчера бабушка обещала испечь черничный пирог, вот только на чернику это ультрамариновое нечто совсем не похоже.
Бывать на чердаке мне доводится нечасто, родители запрещают сюда лазить. Да и дверь постоянно заперта. А тут… Бабушка сама меня привела, и теперь я, пользуясь случаем, усердно верчу головой, рассматривая ее сокровища. На языке крутится множество вопросов, но наученная горьким опытом, понимаю, что большинство так и останется без ответов. Вот и стараюсь сдерживать любопытство, хоть и получается это не очень.