Блуждающий огонек

Поросший лесом берег был высок, - саженей десять. Бросив коня, Драгомир кубарем скатился вниз. На ходу разматывая аркан, побежал вдоль кромки воды в ту сторону, куда река несла остов перевернутой кареты.

Ухо различило звон бьющегося стекла. Увидев, как темноволосая голова высунулась из тонущего экипажа, Драгомир облегченно выдохнул. Он видел, как тонкая фигурка в облепившей тело одежде выбралась наружу, видел ее отчаянные и безуспешные попытки спасти спутницу. Видел и падение в воду. И продолжал ждать.

Девушка плыла к берегу, с трудом преодолевая течение, но плыла. Волны порой захлестывали ее с головой, но она неизменно показывалась на поверхности. И когда расстояние между ней и берегом оказалось примерно равным длине его аркана, Драгомир, скинув кафтан и войдя в воду по пояс, крикнул:

- Эй, княжна! Лови веревку!

Она услышала. Аркан просвистел в воздухе и лег на воде на всю, не менее, чем семисаженную длину. И, видимо, вовремя. Почти парализованное холодной водой тело девушки уже отказывалось двигаться. Теряя силы, она вцепилась в веревку, просунула под руки петлю и Драгомир, стиснув зубы, потянул ее к себе.

Наконец волны вынесли к нему бесчувственное тело, не ушедшее в глубину лишь благодаря спасительному аркану. Драгомир схватил девушку на руки и ее голова безжизненно повисла.

Добравшись до берега, он уложил ее в пожухлую траву и извлек засапожный нож. Быстрым и ловким движением разрезал платье и жесткий корсет, разодрал сорочку, обнажая дрожащее, худенькое тело, стащил с ног чулки и башмаки. Встав на одно колено, положил девушку животом вниз поперек другого и принялся надавливать на ее спину между лопаток. Легкие извергли фонтан воды.

Тщательно закутав спасенную в свою одежду и опустив наземь, Драгомир наклонился к самому ее лицу и принялся дуть в рот.

Наконец княжна хлебнула воздух широко открытым ртом и задышала так, что заходила ходуном маленькая грудь. Глаза распахнулись, незряче глядя на спасителя. Сняв с пояса фляжку, Драгомир влил ей в рот немного водки. Она закашлялась, глотая обжигающую жидкость, но выражение глаз стало более осмысленным. Он вновь приложил горлышко фляги к ее губам, но девушка замотала головой.

- На дар, - засмеялся Драгомир, не заметив от волнения, что говорит на родном языке. - Бравинта жужоры! Сыр ту? (Не бойся, водка чистейшая! Как ты? (цыганск.) То есть, я хотел спросить: как ты?

- Шукар, (Хорошо (цыганск.) - выдохнула Катя, вспомнив единственное, памятное ей цыганское слово, и на глазах у нее выступили слезы.

Драгомир одобрительно улыбнулся.

- Бидытко щей ту, - он погладил ее по щеке. - Пало тыро састыпэн! (Бедовая девушка ты. За твое здоровье! (цыганск.) – в свою очередь приложившись к фляге, он утерся рукавом и, поняв, что она не понимает, объяснил: - Говорю, бедовая ты девушка, княжна. За твое здоровье пью.

Она слабо кивнула, постепенно приходя в себя. Драгомир вылил воду из сапог, снял и выжал мокрую одежду и снова оделся. К счастью, его рубашка и жилет не слишком промокли, да и он был привычен к холоду.

Поискав что-то среди прибрежных коряг, он снова вернулся к спасенной с неким комком зеленой массы, напоминающим губку.

- Ты что! – опешила Катя, когда он потянул одежду с ее плеч, и попыталась оттолкнуть.

- Это бадяга, - объяснил Драгомир. – Растереться слегка надо, от простуды, чтобы кровь лучше по жилам побежала.

Судя по всему, свойства речной губки были известны княжне.

- Отвернись, я сама, - она вырвала бадягу из его рук. – Ну же!..

С усмешкой покачав головой, Драгомир отвернулся.

- Не перестарайся только, - посоветовал он, - сильно не три, иначе волком взвоешь.

- Да знаю я, - буркнула девушка.

Освободившись от одежды и повернувшись спиной к цыгану, Катя быстро и осторожно провела губкой по груди, плечам, хребту, протерла руки и ноги. Затем так же быстро закуталась.

Но, похоже, немножко она все-таки перестаралась, и действие коварной бадяги, проявившееся вскоре, было сурово. Кате показалось, что тысячи иголочек  впились в ее тело, кожа покраснела от мгновенного прилива крови и девушка едва удержалась от желания прыгнуть в ледяную воду.

- Ничего, красавица, все на пользу, не во вред, - засмеялся Драгомир. - А теперь бегом наверх, - он помог подняться девушке, плотнее запахнул кафтан на ее теле. – Костер будем жечь, греться будем и раны твои лечить.

После всего, выпавшего на ее долю сегодня, идти, да еще в гору, было нелегко. Но Драгомир, словно не замечая ее усталости, безжалостно тащил спотыкающуюся девушку наверх. К счастью, склон был не слишком крут. Поддерживаемая своим спасителем,  Катя наконец одолела подъем и, задыхаясь, плюхнулась на землю в тени колючих кустов можжевельника. Жеребец Драгомира, который пасся среди подлеска, осторожно выбирая губами траву посвежее, фыркнув, потянулся к хозяину. Тот ласково похлопал его по шее, достал из чересседельной сумки плотно скатанное суконное одеяло и положил его у ног девушки, чтобы она не сидела на голой земле.