Страница 5 из 93
– О! Здравствуй… У тебя ко мне какое-то дело?
Вопрос был закономерный, хотя и бестактный.
– Ты мне понравилась, – простодушно объяснил мужчина, и я прикусила губы, внимательно на него глядя. Неужели он говорил правду? Постоянно сомневаться было моей дурной привычкой. Бьёрн огляделся и добавил уже более властно: – У тебя же нет мужа?
– Нет, – отозвалась я со вздохом, представляя, как украсил меня старый комбинезон и ведро картошки вместо пахучего букета. – А если бы был?
– Если бы ты его любила, – отозвался он, – я бы задумался. Если бы он тебя любил – вел бы себя осмотрительней. Но всё равно предпринял бы попытку.
– Неужели за это время не нашел девушки краше? – улыбнулась я, почесав нос грязными пальцами.
– Я видел разных, – с ухмылкой отозвался он. – Но ни одна не повторяла тебя.
– Особенно сейчас, – неуклюже пошутила я, но Бьёрн улыбнулся как всегда искренне.
– Давай помогу, – сказал он и шагнул ко мне, опуская сумку возле дерева и стягивая куртку.
Под ней обнаружилась черная майка. Руки у мужчины были сильные, такими не то что лопатой орудовать – пни корчевать. Да и плечи куда шире, чем у того же Эмиля, и никакого живота, словно плоская доска, скрытая тонкой тканью. Да, он был красив, и это добавило трепета в мое и без того мечущееся сердце. Закусив губы, я наблюдала за тем, как пилот могучего космического корабля старательно и умело выкапывает клубни. Зрелище было умилительное.
– Ты голодный, наверное? Пить хочешь? Оставь, это дело для меня привычное…
– А вот помощь принимать ты явно не привыкла, – сказал он и, сняв очки, сунул их в кармашек. – Позволишь у тебя пожить?
У меня сам собой открылся и закрылся рот. Подобная прямота кого другого могла оттолкнуть, но я успокоилась. Он сказал всё самое главное, пусть нагло, но удивительно нежно навязался. Мне сразу подумалось, что точно так вёл себя Тёма – подходил и начинал с силой бодаться о руку, пока я не принималась его гладить.
В общем, уместны мои чувства были или нет, я обрадовалась незваному гостю.
– Да, конечно… Ты не сочти за грубость, Бьёрн, но я что, действительно могу стать твоим другом?
– Угу.
– И правда понравилась? – сощурилась я против солнца. – Прямо тогда, помятой и напуганной?
– Ты была такой, какой была, – сказал он, ловко орудуя лопатой. – Я не привык придумывать человека, предпочитаю узнавать его в простом общении.
Он расправился ещё с двумя кустами, и я собрала богатый урожай крупных как на подбор картофелин. Это был ранний, быстрорастущий сорт.
– Я буду рада общению, Бьёрн! У меня нечасто бывают гости.
– Отлично! – снова улыбнулся он. – А я приобщусь к земному. Соскучился в пути по простому труду.
Мы какое-то время смотрели друг на друга, и я надеялась, что не успела перепачкаться. Всё было непривычно: он сам – высоченный, уверенный в себе, сильный обликом и духом, его слова, произносимые низким, приятным голосом, само настоящее, к которому ещё надо было приспособиться. Бьёрн забрал у меня большое ведро, поднял сумку, и мы отправились в дом.
– И давно ты одна?
– В смысле здесь или…
– И то, и другое.
– Мы с парнем расстались пять лет назад. У нас, понимаешь… Ну, проблемы.
– Знаю. Нехватка кадров.
– Эм… Да. Тебе не могли не рассказать.
– Поэтому я здесь, Таиса. Чтобы спасти ситуацию.
– Как это? – улыбнулась я. – Ты что, комический жених, что ли?
Мы рассмеялись, и Бьёрн кивнул.
– Весьма подходящее определение. А иначе зачем нас столько прилетело? Для знакомства и дружбы планет хватило бы двух десятков расторопных ребят.
– Но откуда вы знали, что у нас на планете имеются проблемы подобного рода?
– Наши миры связаны прочно и навсегда. У вас мужчин мало, у нас женщин.
– В это трудно поверить, – хмыкнула я.
– Знаю. Мы тоже не сразу убедили ваших главных.
– А у вас главный есть?
– Их пятеро, но они не отдают глобальных приказов. Так сказать, выбраны для связей с общественностью.
Мы подошли к террасе, поднялись по лестнице, и разулись у коврика. Бьёрн внимательно наблюдал за моими действиями, как будто не хотел упустить ни единой детали. Или он просто не знал наших обычаев? Мне захотелось задать уйму вопросов, в том числе о культуре жизни его родины, о природе, погоде и людях, которые были ему дороги. Однако всё это могло подождать.
– Проходи, пожалуйста.
Я решила поселить его в бывшей спальне брата, который до женитьбы часто приезжал погостить. Комната была сдержанной и лаконичной, светлую деревянную кровать украшало одно из бабушкиных одеял – темно-синее, с искусно вышитым кораблем. Помимо постели здесь был только большой встроенный шкаф, письменный стол и удобное кресло. Окна-двери были чуть раздвинуты, и бежевые льняные занавески покачивал ветер.
– Здесь здорово, – несколько удивленно сказал Бьёрн. Перехватил мой взгляд и пояснил: – Я городской человек, Таиса, и никогда не жил в таком доме.
– Но откуда тогда знаешь, как копать картошку?
– Картошка, – повторил он. – Да просто увидел, как ты делаешь, и повторил. Нехитрое дело – лопату в землю втыкать.
– Ты, значит, её и не пробовал?
– Кого, лопату?
С ним было хорошо смеяться. Меня вдруг охватило таким теплом и уютом, такой невыразимой радостью, что я чуть было не обняла Бьёрна. Но сдержалась и оставила его разбирать вещи, предварительно сказав гостю, где ванная комната. Сама же побежала переодеваться и умываться.
Дома, слава богу, был порядок. Обещание, данное бабушке, не позволяло запускать усадьбу. Комнаты держались в чистоте, пыль надолго не задерживалась, даже кровати всегда были готовы к приходу гостей – застелены свежим бельем, проветрены. Также дело обстояло и с цветами. В отдалении росло немыслимое количество диких роз – от классических красных до тигровых, с рисунком на лепестках. Они цвели с июня по сентябрь, и я любила повсюду расставлять пышные букеты. Всё равно, отцветая, лепестки падали наземь, да и кустам было проще, если я убирала часть бутонов.
В шкафу ждало подходящее чистое платье, одно из любимых повседневных. Так как я жила одна, то чаще ходила в чем-то легком вроде сарафанов или длинных туник. Почему-то захотелось открыть ноги. Как сказала бы сестра, это было инстинктивное желание женской особи выглядеть привлекательно, а своей, пусть и не округлой фигуры, я не смущалась никогда.
Однако уже на пороге я передумала и влезла в длинное платье на тонких бретельках. Это был хлопковый сарафан василькового цвета с вышивкой по низу подола, и он вполне соответствовал поводу.
Вернувшись на кухню, я не застала там Бьёрна, а потому осторожно спустилась в погреб и высыпала картошку. Пришлось вести себя осмотрительно, чтобы снова не извозюкаться, и я перебирала клубни без обычной резкости, не швыряя, а укладывая. В детстве мы с ребятами играли в прятки, и кто-нибудь непременно спускался в погреб, чтобы устроиться меж полок с банками.
– Эй, – донесся до меня глухой голос.
Я тотчас поднялась на несколько ступеней и увидела, что мужчина стоит возле стола, разглядывая художества Антона. Эти картины, написанные в разные годы, изображали всю нашу семью от мала до велика.
– Скоро будем есть, – улыбнулась я.
– Ты другая была, – и он показал на семейный портрет, где мне едва исполнилось пять. – Волосы как кудрявились.
– И были негустыми и пушистыми, – кивнула я. – А потом чуть потемнели, выпрямились и окрепли.