Страница 3 из 78
Воздействие на дух, на ментальные потоки, на воплощенное тело не было злом — и не было добром. Определяющим фактором является намерение. Любой системе необходимо равновесие. Иной раз приходится ломать неправильно сросшуюся кость, причиняя боль, потому — мне ли осуждать кого-то?
Военное и экономическое сотрудничество, опять же.
- …естественно, боевая магия. Но тут тоже не без сюрпризов. Это некое ментальное воздействие, основанное на том, что дроу способен заставить мертвых твоего рода предать тебя.
Ван встает на ноги. Опускает щиты. Правитель желает рассказать нам о своей встрече с Алариком из Дома Астис.
Линии его энергетического поля, будто рты жадные, требуют накормить их — и завтра, как взойдет Мать лжи на небе, они получат желанную пищу.
Довольное урчание.
Альберт обернулся спиной, и я вижу, как напряжены его мышцы. Оттенок его кожи — разбавленное молоко — сливается почти со стенными панелями.
- Мертвые не способны противостоять этой силе.
Правитель рисует образы, и мы видим...
Волк замер без движения, поджидая жертву. Черный его мех почти неразличим в холодной тьме.
Ну же, подойди. Ближе.
Настороженный, тихий шаг. И пусть подветренная сторона — хищник чует.
Поздно.
Клыки вонзаются в плоть, рвут жгуты вен.
Клинки Аларика, будто в насмешку, наносят лишь неглубокие раны. Но каждая отравлена ненавистью и скорбью мертвых.
Тошнота. Холодный пот. Альберт шипит от злости, но сделать не может ничего.
Ничего. Эта ненависть и скорбь связывает его крепче любых пут.
Ван почти рычит - низко, утробно. Поднимается с колен.
Ван, тяжело вздохнув, вновь садится на свое место.
- С этим справиться можно, но требуется сил немерено.
Отец сделал большой глоток джина. Всем нам сейчас необходимо привести мысли в порядок.
- Занятно, - задумчиво сказал сэр Томас. - Чего здесь больше: гордости от осознания своих возможностей — или желания от них избавиться?
- Вообще…, - Альберт потер щеку и усмехнулся, - интересно было узнать об особенностях дроу.
Атака и нападение.
Нападение и атака. Черный дар итилири замораживает вены, будто северный ветер лозы зимой, и на губах — лиловый цвет виноградных ягод.
Но ведь наверняка есть возможность забрать этот дар. Альберт умеет это. Но, как он сказал сам - достанет ли сил?
Последним воспоминанием - жестокая улыбка дроу. Он спокоен. Забирай мой дар. Но - справишься ли? Холодно, не так ли? Холодно и больно.
Дверь захлопнулась.
Встреча оставила новые шрамы на коже обоих, но — мужчины находились в уважении друг к другу. Уж не знаю, как насчет войны и экономики, но взаимодействию в сфере обмена знаниями, кажется, начало положено.
Змеи хитры. И ван понимает прекрасно, что две расы будут гораздо сильнее вместе.
- Я попросил Аларика… подтвердить, что он сможет защитить свою женщину, - прикрыв веки, говорит ван.
Ну разумеется.
А для церемоний время еще найдется. Возможно.
- Аларик и его родители, правящая чета, просят позволения посетить род Блаэри.
Глаза правителя будто стали темнее.
Дроу уверены, что им ничего не грозит в нашем доме? Очень зря.
Совсем недавно Луна сияла в ипостаси плодовитой женщины — будто тусклая золотая монета. Возможно ли купить за нее покой?
Томас Блаэри сумел. Он поделился воспоминаниями с нами, и я знала, как это было.
В тот день, говорил отец, она услышала призыв. Шла по топким болотам, не оставляя следов. В изящных пальцах, унизанных перстнями с бирюзой — говорят, в камень этот превращаются кости умерших от горькой любви — скорлупа бледно-голубая, с коричневыми крапинками. Тонкий длинный язык мелькает быстро, и желток тает.
- Чего ты хочешь?
Мать обмана смотрит прямо в глаза, усмехается холодно.
Но маг давно не боится.
- Мне необходимо защитить свой дом и свою семью. Я прошу твоей силы.
Луна отбрасывает ненужную уже скорлупу — жаль, жизни в ней ни на каплю не осталось, - и касается безымянным пальцем уголка губ.
- О, вот как. Меня это должно интересовать?
Отец склоняет голову к плечу, и белые почти пряди касаются щеки.
- Почему нет? Оружие служит лучше, если заботиться о нем и лелеять.
Смех ее резкий, высокий, будто птичий клекот.
- Пусть так. Чем заплатишь за мою благосклонность?
Отрез шелка брошен в сторону, и у ног Луны остается подношение. Грудная клетка вер-льва, убитого им лично. В костях светлого достаточно тепла, и Луна насытится.
Маг действительно желал, чтобы вечно Отражающая смогла хоть немного утолить свой голод.
Мать обмана ломает легко ребро, самое нижнее, и лакомится им, будто сахарной конфетой. Жмурится довольно.
- Возьми, - Луна протягивает ладонь, исчерченную темными линиями, а на ней — тонкая ветвь белладонны. - Прикрепи над входом, и если кто задумает зло против тебя ли, против твоей женщины или дочери — иллюзии заманят его в свою паутину и осушат до дна.
Я была уверена в силе своего отца. И в благосклонности Матери обмана. Именно потому сейчас я глубоко вздохнула и спокойно сказала:
- Отец, матушка, думаю, мы должны хотя бы познакомиться с ними.
Будут ли итилири оскорблены, если мы откажем им? Несомненно. И вряд ли недовольство выразится только в словах.
Сэр Томас попробовал, остры ли Близнецы — отражение того серпа, что на небе. Остры — и перышко надвое легко перережут.
Кивнул, соглашаясь с моими словами. Разумеется, в личных покоях Альберта существуют определенные ограничения, но клятве Блаэри ван верит, а серпов не боится. Управляться с ними он вряд ли сможет, а вот нейтрализовать — вполне возможно. Слишком много энергий этого мира питают правителя.