Страницы философии. Опыт ХХ столетия

В рамках постпозитивизма всё более распространяется принцип, введённый П. Фейерабендом, принцип гносеологического анархизма: пригодно все, что способствует успеху. Это является продолжением признания плюрализма методологий. В науке не может быть одной методологии, одной единственной традиции, более того, наука не обладает монополией на истину. Эвристические идеи могут возникнуть не только вне рамок науки, но и вопреки основным принципам науки. Творческое познание всегда анархично. Разум не должен сдерживать творческие порывы. В этом русле необходимо, по Фейерабенду, переосмыслить понятие рациональности. Таким образом, позитивизм прошёл в своем развитии долгий и трудный путь. Крайний рационализм и сциентизм (в классическом позитивизме) на этапе постпозитивизма значительно ослабляют свои позиции.

Благодаря усилиям представителей этого направления философия науки развивается как междисциплинарная область исследования; введённые ими понятия (парадигма, научная революция, принцип фальсификации, демаркация науки и др.) широко распространились не только в философии, но и за её пределами.

Идея научных парадигм, предложенная Т. Куном, сыграла важную роль в истолковании механизмов развития науки. Согласно Т. Куну, пара­дигма - это историко-социальная характеристика науки. Она обнару­живается вовсе не в сфере рациональной реконструкции науки, т.е. не благодаря рациональному моделированию изменяющегося научно­го знания, а путем погружения в ход ее истории, которая не сводится к «чистому» движению знания, но обладает чертами человеческой борьбы, в ней сталкиваются интересы разных поколений ученых. Та­кая история описывается как динамика научных сообществ, которые и определяют значимость и перспективы использования знаний внутри сферы науки.

Парадигма суть надстройка над «рабочим» знанием и методами. Она регулирует деятельность ученых, по преимуществу, как особая ценность. Принятие или отвержение парадигмы ведет к расслоению научного сообщества. «Масса» деятелей науки использует накоплен­ное знание для решения множества задач no стандарту. В этом случае получается своего рода гарантированный знаниевый продукт. Но меньшая часть ученых работает в некоторой пограничной зоне в от­ношении признаваемой сообществом парадигмы. А уже совсем не­многие способны уходить в область «аномальной» науки. Здесь толь­ко и ожидаются фундаментальные новации, подлинные исторические сдвиги в развитии науки. Со временем это новое знание способно вы­теснить старую парадигму и занять ее место.

По Куну, смена парадигм обозначает рубежи переломов в научных традициях. Им обнаружен нелинейный характер эволюции научного знания. Выработанные под воздействием различных парадигм знания обнаруживают несоответствие друг с другом. Новые теории фунда­ментального характера не выводятся непосредственно из прежних пластов знания. А. Никифоров приводит в этой связи убедительный факт несоответствия между классической и релятивистской механи­кой.

Получается, что в истории науки нет простой преемственности знаний. После работ Куна меняется смысл так называемой научной традиции. Кумулятивное непрерывное накопление научных знаний теперь нельзя считать эталоном традиции. Философы науки признали, что историческая традиция в науке - это изменчивое явление. Кро­ме того, она несет в себе перспективный потенциал и имеет силу для вытеснения старой традиции.

Принимая указанную концепцию, современная философия науки выходит за пределы эмпирической методологии в объяснении роста научного знания. Рост науки – это не обязательно распространение новых теорий на более широкий массив фактов. Иначе мы не сможем преодолеть «наивный кумулятивизм» (выражение А. Никифорова) в трактовке эволюции науки.

Итак, концепция Т. Куна помогает выработать весьма емкую пози­цию в трактовке научного прогресса, рассматривая таковой в контек­сте социально-исторических процессов. В наше время эта позиция стала весьма востребованной. Тем не менее, подход, разработанный Т. Куном, использует ограниченный образ науки, и концепция парадигмальных поворотов освещает узкий спектр научных преобразований, связывая их с деятельностью носителей старого и нового знания в со­обществе ученых.

Правомерно считать, что можно и необходимо рассматривать соот­ношение традиций и новаций в науке с использованием культуроло­гического подхода. Он предполагает комплексную трактовку научно­го прогресса, исследование взаимодействия ряда фундаментальных элементов, обеспечивающих и расширение, и воспроизводство усло­вий роста науки. Среди таких блоков можно назвать следующие: 1) органи­зационные структуры науки; 2) дисциплинарное и междисциплинар­ное строение науки; 3) методологический арсенал науки и научная картина мира; 4) практико-эмпирический базис науки.

Преемственность и традиции в развитии научных знаний реализу­ются через своеобразный механизм информационного отбора. Уловив этот момент, некоторые философы науки (в частности, К. Поппер) ведут речь об определенном совпадении между эволюцией научных знаний и биологической эволюцией. Конечно, прямая аналогия здесь вряд ли оправдана. Скорее, в данном случае мы имеем дело с условной ме­тафорой. Хотя надо признать, что на каком-то шаге глобального раз­вития биологической информационной эволюции она могла транс­формироваться в информационные культурные программы эволюции, а те, в свою очередь, создали матрицы наукоемкой сознательной эво­люции. В этом свете естественным является тот путь научной эволю­ции, который связан с сохранением максимальной научной информа­ции, заключенной в теориях и методах науки. Ее емкость растет бла­годаря теоретическому разнообразию знания, расширению поля науч­ных исследований. А, в конечном счете, она сводится к культурному разнообразию, представленному в формах существования науки и на­учной деятельности.

В данном направлении действует также процесс дифференциации научных знаний, ветвление и рост самостоятельных научных дисцип­лин. В этом же плане срабатывает отпочкование обширной и далее растущей сферы научного техникознания. Допол­нительную ценность для формирования информационной устойчиво­сти науки приобрели социальные и гуманитарные ветви научного ис­следования.

Устойчивость, а значит и преемственность в развитии науки, про­являются в значительной мере через деятельность ее субъектов. Мно­гообразие субъектов научной деятельности расширяет диапазон науч­ных поисков, обогащает объем научной информации, усиливает воз­можности обмена информацией. Уже наука Нового времени дала им­пульс к резкому увеличению числа участников научного процесса и качественному различию среди них. Наряду с университетами, пришед­шими еще от средних веков, появились научные академии, научные общества, научные лаборатории, а с конца XIX века возникли науч­но-исследовательские институты. В XX веке к этому комплексу до­бавилась обширная инфраструктура, включившая опытное научное производство, научно-финансовые фонды, научные клубы и инфор­мационно-сервисные структуры типа ВИНИТИ или ИНИОН РАН.

Вокруг подобных субъектов складывается деятельность, диффе­ренцированная по темам и проблемам, по дисциплинарному или от­раслевому принципу, по региональным задачам и т.д. Их становление и развитие свидетельствует о превращении науки в массовое движе­ние, а вместе с тем - в устойчивый социум. Одним из его интересов является поддержание жизни научного сообщества в качестве особой социальной традиции.

Надо заметить, что массовая деятельность в науке не исключает, а, напротив, предполагает наличие лидеров, способных вносить круп­ный вклад в научное познание. Вокруг ученого-лидера, ставшего соз­дателем новой научной идеи и программы, объединяются последова­тели и ученики. Иногда это формально скрепленная группа исследо­вателей, но нередко возникает так называемый «невидимый кол­ледж». Тогда появляется оригинальный субъект научной деятельно­сти в виде научной школы. У каждой школы есть своя привержен­ность к разработке определенной научной проблематики, которая мо­жет проявляться на протяжении многих лет. С этим связана особая традиция научной школы. Показательно, что и в данном случае мы имеем дело с традицией некумулятивного характера. Она может пре­рываться, поскольку школы участвуют в конкурентной борьбе науч­ных идей. И успехи смежной школы иногда способны све­сти на нет идею и программу данной конкретной научной школы. Так произошло, например, в современной космологии, когда идея Боль­шого взрыва стала тесниться идеями инфляционных процессов. Ана­логичная ситуация возникла в физике микромира, когда идея кварков оказалась теснимой идеей струн.