Страница 4 из 8
Шофёр
Конец 80-х,
шальные времена,
вся в дырах и заплатах
убогая страна…
1С лицом энтузиастанехоженых дорог,он был из ловкой кастышофёров чёрных «волг».Его хозяин-баринсистемы КГБбыл явно не бездарени в службе, и в гульбе.Как истые жуиры,всегда он про запасимел две-три квартирыс девицами на час.И Вите как шофёру,который это знал,почти что без разборупремногое прощал.«Витёк, – бывало, скажет, —ты это… не того…»Так, якобы, накажетшофёра своего.А Витя, между прочим,насилу утром встал:калымил до полночис вокзала на вокзал,ну, а потом к подружкесвернул на огонёк,а там – не до подушки…Считай, едва прилёг.И опытный Пал Палыч(так шефа Витя звал)всё, что случилось за ночь,конечно, угадал.Но так как сам был мастер(как говорят, ходок)по этой самой части,то тут же и умолк.К тому ж отметил позжевчера «дорожный лист»,чтоб Виктор мог подольшепоездить как таксист.«Давай в ЦК. Там будучаса, наверно, два.А ты вздремни покуда,дурная голова».Повинно улыбаясь,знал Виктор наперёд,что, шефа дожидаясь,он час-другой вздремнёт.Ну а за этот отдыхпрокатит с ветерком,чтоб шеф на поворотахвзрывался матюшком.Как шеф всесилью властис тоскою о вожде, былВиктор предан страстик лихаческой езде.Он словно просыпался(а прежде – словно спал),когда с бравадой асасвою машину гнал.Пьянея от амбицийизбранника судьбы,себя он видел птицейнад ползаньем толпы.Когда на «осевую»въезжал, презрев табу,заметив, торжествуя:«Видал я вас в гробу»,он аж светлел вельможей,как выбившись в князья…«Вот так, мне это – можно,а вам того – нельзя!»Порой небезобиднозапреты нарушал,цедя: «Пошёл ты… быдло!» —на чей-нибудь сигнал.Его машину зналисотрудники ГАИи даже козыряли —давай, мол, здесь свои.Вовсю лихачил парень,минуя всякий разкровавый шанс аварийкак бесподобный ас.Да если и однаждыслучилось бы чего,он знал, что шеф отмажети выручит его.Шеф был мужик добряцкий,но нужный интервалдержал и панибратсвас собой не допускал.А Виктор, перед шефомдержась, как пред отцом,считал себя при этомдоверенным лицом,по-своему причастнымк тем людям, что вершатделами государства,как судьбами солдат.Он млел от наслажденья,когда любимый шефдавал распоряженья,на «сейку» посмотрев.«Поедешь… Купишь… Встретишь…Поможешь… Отвезёшь…Отдашь… Возьмёшь… Заедешь…Проводишь… Принесёшь…»2Нередко вечерами,когда калымить лень,с шофёрами-друзьями,умаявшись за день,любил, как балабошка,поспорить ни о чём,и, скинувшись по трёшке,размяться портвешком.– Ну, что твоё «Динамо»?Пильгуй твой – ни в дугу…– Да спорим, вашу маму,что врежем «Спартаку»!Так с часик о футболегалдят наперебой.Но, словно поневоле,почти что сам собойзаходит о работенетрезвый разговори на весёлой нотехвалительный разборначальников, которыхприходится возить,а в пьяных разговорахещё и возносить. «Мой вечно после сменыприпишет мне часок.А тут на днях из Венырубашку приволок.“Вот, – говорит мне, – хлопок,синтетика – мура”.Он что-нибудь из шмотоквсегда из-за бугравезёт. Я благодарнокручусь по мере сил».– «А мой мне тут недавносто чеков отвалил.«Езжай, – сказал, – в “Берёзку”,купи чего-нибудь…»Такой мужик – свой в доскуи не дурак гульнуть.– «А мой всегда мне вискии “Винстона” блочок.“Учи, – твердит, – английский”,Учу, как дурачок».– «Нет, виски – это лажа.Джин-тоник – это да!И тоник с водкой даженеплохо иногда».Как на доске почётной,светился каждый лик.Но хмель разгорячённыйразвязывал язык.И вдруг один патлатый,молчавший до поры:«Да бросьте вы, ребята,да все они воры,как те воры в законе,которые царят,на нарах лёжа в зоне,и только чифирятда держат толковищесредь избранных блатных,других держа за нищихда за рабов своих.Все их квартиры, дачи,машины и чины,они, всех нас дурача,украли у страны.Мы все для них – шестёрки,нам с барского столаобъедки да ошмётки…Моя бы власть была,да я бы их, подонков,давил, едрёна мать…»Одёрнули негромко:«Ну, хватит выступать».(Немыслимо далёкохмельной храбрец зашёл,и мог бы выйти бокомему такой прокол.)Притихли. Промычализатёртый анекдот,скорей пройти не чаяопасный поворот. «А ты чего, Серёга,молчишь про своего?»– «Да я совсем немногопока возил его».Серёгу-бедолагужалели все сейчас.Попал он в передрягу —напился как-то раз.И после этой пьянки(не вышло скрыть конфуз)перевели с Лубянкив писательский Союз.И одного из штатаего секретарей,тоскуя виновато,теперь возил Сергей.«Он чокнутый немногои жадный, как шакал.Под “банкой” всю дорогу,в упор бы не видал».– «А пишет что?»– «Не знаю. Спросите у него.Я книжек не читаю,пока не до того.Какие-то поэмы,как будто про войну.Его бы мне проблемы,ему – мою вину…Навара – никакого.Попал я – как в тюрьму.Так вышло бестолково…Не дай Бог никому».Участливо молчали,мол, да, не дай, Бог, нам,и от его печалиспешили по домам.И каждый, так невинно,подумал не впервой,что жизнь его – малинав сравнении с любой,той, что в его отчизне,бредущей в никуда,под стать убогой тризне,продлённой на года…