Страница 191 из 201
"Заснеженные горы на горизонте и заснеженное облаками небо. Наверное, следующее, что я увижу, будет высокий старик на лодке, который потребует плату за переправу на другую сторону реки", подумал Джеймс Дан Гил Фостер, напряженно вглядываясь в даль.
Как бывает всегда некстати, жутко зачесался нос. Но, так как его руки были связаны за спиной, помочь себе, даже в этом, он уже не мог. Помимо данного неудобства, ему так же было неприятно натирание кожи на запястьях от грубой и тугой веревки, а также тошнота, причиной которой была удавка, сдавливающая ему горло. В отличие от этих неприятных ощущений, на боль от ран он даже не обращал внимание.
"Ухожу из жизни без комфорта, но на свежем воздухе". Эти мысли показались Фостеру вполне забавными, а потому он не удержался от улыбки.
‑ Ты находишь что‑ то смешное в своей скорой смерти, Фостер? ‑ спросил его Малвилл.
‑ Абсолютно ничего смешного не нахожу, ‑ легко признался ему Фостер, словно они вели обычную дружескую беседу. ‑ Просто, газы мучают.
‑ Туда, куда ты отправишься, проблемы с желудком тебя больше не будут беспокоить.
‑ Рад это слышать. Только не жди от меня благодарностей.
Капитан не произнес больше ничего, а только отошел в сторону.
Фостер сидел верхом на собственном коне. Справа от него росло дерево с огромной кроной, на одной из веток этого дерева ему и предстояло проститься с жизнью. Наверняка его тело в этой безлюдной местности будет долго висеть, раскачиваясь на ветру. Если лето будет жарким, его труп быстро превратится в мумифицированную пародию на великого воина всего объединения Эрис. Очень скоро прилетят вороны и в течение нескольких минут лишат его глазниц, языка, щек, а также пострадает и нос. Одежда будет терять свой окрас, а затем и прочность, пока не превратится в лохмотья.
"Зрелище будет не самым приятным. Неподобающий образ для одного из лучших воинов Молодого Мира".
Оставшиеся два солдата из охраны губернатора, стояли по разные от него стороны. На их лицах он читал радость и призрение в свой адрес. Конечно, они были счастливы поучаствовать в казни одного из самых жестоких и суровых людей губернии Андор, легенды и байки о котором зарождались еще тогда, когда им самим было по пять‑десять лет. Но также в их глазах он видел страх. Словно они верили, что великого Джеймса Дан Гил Фостера просто невозможно убить обычными средствами, которые всегда действуют на простых смертных. А если его внешняя оболочка и сгниет на ветру, то его злобный дух наверняка продолжит вершить и дальше зло.
Сам Фостер никогда не считал себя плохим человеком, веря, что все в этом мире относительно, но никогда не пытался доказать кому‑либо обратное. За последние три месяца своей жизни, по его собственному убеждению, он слишком много позволял многим людям, оставляя все безнаказанно. А потому, убийство губернатора и большей части охраны принесло ему неповторимое ощущения свободы и удовлетворения. За эти три месяца он проголодался по страху, читающемуся в глазах людей, и теперь впитывал каждое мгновение этого момента.
Капитан повернулся в сторону молодого солдата в синем мундире, в руке которого был хлыст и коротким кивком головы дал ему указания к действию.
‑ Погодите, а как же последнее слово? ‑ поспешил напоминать о важной особенности каждой казни Фостер. ‑ Разве вы лишите меня этой возможности?
Вначале Малвилл хотел проигнорировать его просьбу, но после недолгих колебаний, кивнул головой.
‑ Только быстро.
‑ Моя компания вам наскучила? Тогда не буду вас долго задерживать. Я только хотел сказать вам, что не считаю себя побежденным, а вы не считайте себя победителями. Это далеко не так. Даже мертвым я буду возвышаться над вами. А вы, так же, как и сейчас будете глядеть на меня снизу-вверх.
‑ Это все?
‑ Пожалуй, да.
Малвилл вновь посмотрел на солдата и дал повторное указание.
Конь дернулся под ним. Петля натянулась. А скорый щелчок хлыста и вовсе лишил его опоры. Как‑то он слышал от одного из завсегдатаев таверны, что при повешании человек может испытывать не только боль, но и сильное удовольствие сравнимое с оргазмом. Теперь Фостер мог сказать, что это полная чушь. Горло сдавило до жгучей боли, стоило тяжести тела затянуть шею туже. Шейные позвонки хрустнули, и голову захлестнула горячая волна. Чувство было столь неприятным, что он поспешил избавиться от веревки, что сдавливала его гортань, но связанные руки не позволили ему даже сделать попытку себе помочь. От отчаянья он задергал ногами, в надежде найти хоть самую неустойчивую и хрупкую опору, но тщетно ‑ это только усугубило его безвыходную ситуацию, и удавка буквально впилась ему в горло. Он захрипел, пытаясь вдохнуть немного воздуха в легкие, но и в этом ему не сопутствовал успех. Перед глазами начали расцветать разноцветные пятна, которые быстро стали увядать и чернеть. Вскоре все вокруг для него стало черным, и только звуки все еще доносились откуда‑то издали.
В последние секунды своей жизни, Джеймс Дан Гил Фостер вспомнил пророческие слова ведьмы: "Я предвижу свою смерть, Фостер, но не сегодня, и не от твоей руки. А вот ты падешь, приняв поражение от капитана губернаторской армии Уолтера Малвилла".
Как неприятно это было осознавать, но старуха оказалась права...
Когда его тело перестало извиваться, Малвилл не произнеся ни слова, сел на своего коня и помчался назад в сторону губернии Бертуис. В отличие от него, двое солдат остались стоять на месте на какое‑то время. Один из солдат достал свой кинжал и отрезал на память пуговицу с камзола Фостера, а после недолгих раздумий, он отрезал еще и прядь волос с головы трупа. Второй солдат поспешил последовать его примеру и отрезал указательный палец Фостера и завернул его в платок, который быстро стал краснеть.