Страница 175 из 201
Все это время песнопения не прекращались, а Синий не переставал проповедовать о силе Темных и об Их скором приходе. С каждым последующим словом, его речь становилась все более восторженной и надрывистой от криков. В его голосе буквально сквозило безумием, рожденным силой придуманной веры.
‑ "И имя послушника, отобранное через боль, наполниться силой и энергией. И этой силой мы сможем воспользоваться полностью через священную Руку Познания Тех, кто предстанет перед всеми братьями, проповедующих истинную веру и укажет перстом на избранного"! ‑ кричал Синий, подняв руки, сжатые в кулак на уровне груди. ‑ Это слова Великого Леуша! Он был иным и это непохожесть на других, позволяла ему видеть многое! Он видел Правду! И эту Правду он преподнес нам, братья мои, в знак своего уважения к нам ‑ к тем, кто чтит его память и его проповедь! Мы многого добились за все это время и Четыре Темных знают об этом! Я уверен в своих словах, а потому уже очень скоро Они явятся нам и наделят способностями, о которых невозможно даже мечтать! Помните, что чем больше имен будет записано в Книге, тем больше наших братьев будут избранными Ими! А потому, каждое имя имеет огромную важность в нашем деле, и мы любой ценой должны их собирать, чего бы нам это не стоило. Жатва имен должна продолжаться!
Синий расслабил судорожно сжатые в кулак ладони и вытянул вперед указательный палец, направив его на Нолана.
‑ Твое имя необходимо нам, послушник. Не цепляйся за него. Лучше подумай о той цели, которой ты можешь послужить.
‑ Идите к дьяволу! ‑ прохрипел Кевин.
‑ Не знаю, что могут значить твои слова, но я знаю способ, который сможет помочь нам добиться от тебя желаемого. Выведите его на улицу и привяжите к столбу!
Сильные руки схватили его под руки и резко подняли над полом. Нолан сделал несколько неудачных попыток вырваться из их цепких рук, после чего закричал во все горло, в надежде, что кто‑то его услышит. Кто‑то, кто еще не растерял все остатки разума на почве безумных идей.
Так как один из палачей лишился своего послушника, он быстро подскочил на помощь к своему коллеге по распределенным в общине обязанностям, и они вместе быстро потащили Кевина на улицу. Остальные прихожане церкви быстро начали распространять между собой факелы и огниво.
Ночной прохладный воздух остудил его лицо, и ему стало немного легче, но только до тех пор, пока он не увидел большую поляну, которая была черна от гари. В землю, в самом центре поляны, был вбит высокий столб, который окружали стога сена и валежника. Именно к этому столбу Кевина и понесли палачи. Поняв, что задумали сектанты, он вновь попытался вырваться, да не тут‑то было ‑ даже по одиночке каждый из палачей был сильнее и массивнее его. Они практически без труда прижали его спиной к столбу и быстро обмотали его очередной веревкой, которая сковала все его тело окончательно. То тут, то там, начали зажигаться факелы под опостылевшее его уху пение. Как только все факелы в руках каждого из прихожан загорелись, они встали полукругом перед ним. Из толпы вышел Синий, так же держа факел в своей руке. Свет пламени играл на его подбородке, освещая его желтые кривые зубы.
‑ У тебя есть еще время избавить себя от долгих мучений и выбрать легкую смерть. Тебе стоит только назвать свое истинное имя.
‑ Кевин Нолан! ‑ прокричал он в ответ. Был ли это голос правды или же его собственный, Кевин не мог точно сказать.
‑ Как тебе будет угодно. А ведь все могло закончиться для тебя гораздо проще.
"Неужели это конец? Я не могу так умереть. Я должен спасти свою жену и дочь!".
‑ Имя! ‑ прокричал Синий.
‑ Кевин Нолан! ‑ прокричал в ответ он в ночное небо.
Не говоря больше ни слова, Синий бросил факел поверх сена и валежника. Пламя быстро начало распространяться по сторонам и вверх потянулся белый дымок. Кевин не прекращал вырываться, но путы крепко связывали его тело, и уже скоро он начал чувствовать тепло у своих ног, а затем и жгучий жар.
‑ Нет! ‑ прокричал он изо всех сил своих легких. ‑ Помогите!
‑ Имя! Скажи свое имя! ‑ требовал Синий и, не получив больше никакого ответа, сделал знак рукой своим прихожанам, которые поочередно начали подходить к костру и бросать свои факелы.
Огонь начал быстрее распространяться. Валежник трещал и лопался от высокой температуры горения, а на лице Кевина начали появляться первые ожоги. Вместе с ожогами усилился и его крик отчаянья...
3.
Дождь начался нежданно‑негаданно. Его предвестником не стал звук грома, и ему не предшествовало даже скопление туч. Он начал медленно моросить, пока не превратился в один сплошной водный поток. Дождь начался тогда, когда одежда на Кевине уже была готова воспламениться и накрыть пламенем все его тело. Пуговицы на его камзоле попадали из‑за сгоревших нитей, что скрепляли их с материей, штаны покрылись желто‑коричневыми пятнами от сильного огня, а от его кожаных сапог уже поднимался дым. Кевин лишился бровей и ресниц, но это его мало беспокоило ‑ он был рад приходу спасительного дождя и теперь крики боли начали медленно сменяться криками радости. Вместе со смехом из его груди начали вырываться стоны и рыдания, чередуясь между собой.
Пламя начало отступать и сдавало оно свои позиции с явной неохотой, но против ливня, на который был способен не всякий тропический шторм, у огня не было шансов. Кевин поднял голову навстречу дождю, который беспрерывно падал с небес, заливая ему волосы, кожу и одежду, отчего стало гораздо легче.