Беглянка

 — Ольх?

 Спальни молчали. В рваном ритме, тревожно шуршали листья на деревьях. Я выглянула в окно: затянутое серыми тучами небо, мятые ветром кусты жасмина, протянутые руки клёна: давай, прыгай — подхватим!

 Ни единой души.

 — Вадим?

 Свой голос кажется тонким и испуганным. Звонко отражаясь от стен, эхо подхватывает первый слог... и давится им, застывая в предгрозовой духоте.

 Капп... Капп... капли из незакрытого крана в умывальне срываются медленно, с достоинством. Эхо падения дробится в изразцовых стенах и, выплёскиваясь в коридор, исчезает.

 — Эй!! Кто-нибудь!!!..

 Ноги отказались держать меня, и я падаю на половицы. Колени отзываются саднящей болью, но душа всё-равно болит громче.

 — А-а-а-а!!!!!...

 В крике звучали тоскливые звериные ноты. Так однажды выл Серый, когда мужики из соседней деревни принесли на зимнюю ярмарку волчьи шкуры.

 Я без сил сидела на пороге своей комнаты. Душу жгла едкая, как кислота, тоска. Ещё полтора часа назад её не было: разговаривали в библиотеке преподаватели, за окном плясали отсветы купальского костра, и ветер изредка приносил радостный смех парней... И вдруг все исчезли. Может, если бы я могла хоть с кем-нибудь поговорить, я не стала бы так тревожиться?..

 Паника, как пена, поднялась над гребнями бушующих эмоций, и рассудок больше не мог докричаться до меня.

 Взгляд зацепился за единственную закрытую дверь. Явная неправильность положения вещей была так велика, что, превозмогая слабость, я кое-как доползла до неё и толкнула.

 Дверь отворилась без скрипа. На пороге стояла Дана Лосева, сейчас возвышающаяся надо мной на полкорпуса и, наверное, из-за этого... я нахмурилась, пытаясь перевести свои ощущения в слова — выглядящая не только величественно, но и "не отсюда".

 — Торопись, ты обязана успеть! — не давая мне сказать, заявила Дана.

 В комнате за плечами девушки клубилась тьма. Нечто, похожее на чёрный туман, пыталось выползти из-за её широкой юбки и только бессильно тянуло полупрозрачные щупальца...

 — Куда, Дана? — я была ошарашена.

 Я не могла понять, куда я должна торопиться и успевать.

 — В Нижний мир, — улыбнулась девушка. — Ты же хочешь решать свою судьбу сама?

 Энергично кивнув головой, я с трудом встала на ноги. Всё же разговаривать, задрав голову, не очень удобно.

 — Тогда — приведи мужа обратно в Школу, — сказала Дана и убрала с лица улыбку.

 Меня повело, и, чтобы не упасть, я схватилась рукой за дверной косяк.

 — Т-ты откуда знаешь?

 Кошмар-то какой! Откуда они все тут про мужа знают?!

 — Я — Страж Границы, и это — твоё испытание. Не справишься — пеняй на себя, быть тебе Боримировой женой.

 Я опять пошатнулась, и взгляд мой упал на Данины ноги. Вместо нарядных красных сапожек, в которых девушка сидела на уроке, из-под юбки выглядывали косточки. Протёрла свободной рукой глаза и ещё раз посмотрела: нет, не померещилось. Там действительно были кости!

 — А...

 Уже открыв рот, чтобы спросить Дану: "А что это у тебя с ногами?!", — я заглянула в лицо ей. Нечеловечески внимательные глаза спокойно смотрели на меня. Туман за её спиной шевелился и, изредка, на самой границе зрения, вспыхивал звериными точками глаз.

 — Даю тебе семь ночей сроку.

 Я икнула от неожиданности. Семь ночей... включая эту?! Как за это время вообще можно найти человека?!

 А если он откажется возвращаться? Я же не знаю из-за чего он исчез! Может ему надоело всё, или он раздумал учиться?

 — Время идёт, — сказала Дана.

 Голос был у неё вроде нормальный, но меня как наяву обдало могильным холодом.

Моё испытание… В оцепенении я смотрела перед собой, уже не видя ничего. В памяти всплывали обрывки разговоров – тех случаев, когда мне приходилось слышать про испытания, выдаваемые волхвами. «Жрец даёт испытание человеку для того же, для чего мы граним каменья самоцветные…» - обрывок фразы, услышанный в толпе на поза-той осенней ярмарке. «А волхв ему и говорит: «Сходи, принеси мне воды в решете, тогда засчитаю твоё испытание». Брат-то, после того как плюнул волхву в рожу, ещё две луны ходил, хорохорилсси… а потом собрал котомку заплечную, с матерью попрощалсси и ушёл: искать, прощенья просить. Почитай, годков 30 тому это было, я как раз старшенького своего родила…» - на перелом зимы рассказывали старушки в жарко натопленной светёлке. Давно, ещё когда с нами была... и, почти сразу, мамин голос, рассказывающий мне сказку на ночь: «Тогда отправился царевич-Несмеян в поход дальний, искать Стража Границы, чтобы спросить – не знает ли он как добыть Любаву-Премудрую в царстве Кощеевом…»