Беглянка

 Выйдя в ярко освещенный внутренний двор, я застыла на месте от красоты увиденного. В центре был расположен маленький пруд, в который стекала вода из большой каменной глыбы, привалившейся к противоположной стене здания. Саму стену увивал ярко-зеленый хмель и ещё какое-то вьющееся растение, которое цвело нежными бело-розовыми колокольчиками. Чуть сбоку от прудика стояли полукругом лавки из полированного камня, рядов шесть и по две лавки в ряду. Перед ними на возвышении стояла такая же, из полированного серого камня, конторка и пара ступенек — для тех, кто захочет произнести с неё речь. Остальное свободное пространство двора занимали невысокие — чуть выше человеческого роста — кусты орешника и южной диковины — жасмина. Коротко скошенная трава, как ковром устилавшая двор, была усеяна белыми ароматными лепестками.

 — Что стоишь, сделай шаг в сторону и не загораживай проход! — сказал мне в спину незнакомый голос и уверенные мужские руки сдвинули меня в сторону. — Вот так лучше!

 Меня отпустили, и я с возмущением посмотрела на нахала. Лицо моё, против воли, скривилось — это был "муж".

 Но парень этого не заметил. Он уверенно направился к группе парней, которые оживлённо о чём-то разговаривали в тени большой каменюки. Как я сразу их не заметила?

 Оглядевшись в поисках группы девушек и не найдя такую, я пошла к ближайшему кусту жасмина. Под раскидистыми ветвями неожиданно обнаружилась маленькая деревянная лавочка, и я с удовольствием села в ароматной тени.

 

 Тень сдвинулась совсем незначительно, когда во двор вышли сначала Вадим, а потом почти сразу Ольх. Парни подошли к пруду, перекинулись парой слов с гогочущей группой и, надев отвлечённое выражение лица, стали слоняться из стороны в сторону.

 Достаточно быстро они добрели до меня, после чего, приняв независимый вид, замерли.

 — Ани, быстро пересядь на другую сторону куста. Там еще лавка есть.

Я даже растерялась, услышав такие слова Вадима. Смотрел при этом он на Ольха, то есть имел место быть спектакль.

 Ну что ж, мне не трудно. Осторожно пролезая через кусты, я радостно улыбалась: во-первых, это на самом деле смешно — такая жирёха, как я, пытается скрытно и незаметно пролезть через кусты. Во-вторых, в душе сидело ощущение, что у меня появилось целых два друга. Для совсем незнакомого места это было просто замечательно!

 — Ну и зачем такие сложности нужны были? — с улыбкой спросила я, когда парни присоединились ко мне с другой стороны жасминового куста.

 — Просто так, — очаровательно улыбнулся Вадим. — Ты сидела такая грустная, что мы решили тебя развеселить.

 — Славушка!!! — разнеслось над двором и мне пришлось приложить усилие, чтобы не обернуться посмотреть кто же это так кричит.

 — Лисонька!!! — призывно заорал мужской голос со стороны пруда.

 — Эй, подруга, тебе плохо стало? — дотронулся до моего плеча Ольх, и только тут я заметила встревоженные лица ребят.

 — Что, так заметно? — слабо улыбнулась я, пытаясь перевести всё в шутку.

 Вместо ответа они синхронно выдали одинаково скептическую гримасу.

 

 — Эт-то что ещё такое?!

 Громовой голос, казалось, раздавался прямо из-под лавки, на которой я сидела. В принципе, раньше я считала, что люди от природы не способны подпрыгивать из положения "сидя" и разворачиваться в прыжке. Оказалось, что я сильно ошибалась.

 Тело среагировало само. И только за несколько мгновений до приземления в боевую стойку, я осознала, что нахожусь лицом центру двора, хотя сидела я определённо к нему спиной...

 — Фамилия!!

 Теперь голос рявкнул так, что земля затряслась.

 — В—в—всеволодова! — не сразу вспомнила псевдоним, которым назвалась.

 Судя по тому, что и Ольх, и Вадим, а так же нестройный хор голосов с того конца двора, где кучковались парни, фамилии назвали все присутствующие во дворе.

 — Ещё раз увижу подобный разврат — выгоню, — тихо и мирно закончил не замеченный мною мужчина преклонных годов, стоявший практически в центре двора, как раз рядом с конторкой.

 — Фу-ух! — разнеслось над прудом.

 Все дружно выдохнули и... засмеялись. Наша троица мирно хихикала, выбираясь из-за жасминового куста. Практически в центре двора стояло два красных рака: "муж" и та самая Лисонька. И если на лице парня читалось некоторое облегчение — он даже смеялся вместе со всеми, то на лице девушки застыла маска злого недовольства.

 — Уважаемые, рассаживаемся по лавкам, не стоим, кутули свои можно оставить где лежат — без вас не уйдут, — сказал мужчина, когда от всеобщего хохота остались отдельные тихие всхлипывания впечатлительных особ.

 Народ бодро рассаживался по лавкам.