Страница 7 из 65
Там меня ждут, любят и помнят четыре человека – Иришка, Настя, Варя и Галка – это очень много, это целых четыре причины возвратится домой.
Анюта сглотнула, смахнула рукой набежавшие слёзы и ожесточённо продолжила:
- Если есть выход, я его найду, в конце концов я – русская женщина, а русским женщинам орден «ЗА МУЖЕСТВО» нужно вручать в ещё ЗАГСе вместе с паспортом! Для русских женщин нет ничего невозможного – мы и так живём в сказке (чем дальше – тем страшнее) – нас ничем не напугать!..
Проговорив это, Анюта напоследок посмотрела на кусочек неба, видимый из её пещерки, поплотнее завернулась в матрас и, немного поворочавшись, заснула…
***
Утром Анюту разбудили чьи-то громкие голоса и скрежет металла. Резко вскочив и с размаха стукнувшись макушкой об особенно пакостный корень, она сразу вспомнила всё и прошипела: «Вот и к тебе, Песцова, незаметно подкрался твой полярный родственник!..»
Её фамилия по мужу была самой простой – Гаврилова, а вот «родная» фамилия не радовала – в школе Аня была Песцовой, и часто дралась с одноклассницами (да и с некоторыми одноклассниками) из-за подколок - «Песец пришёл» (по поводу появления Ани в классе); «Пушной песец» (когда она сдуру впервые сделала химическую завивку), ну и, наконец, «полный Песец!» (намёк на Анины килограммы!)…
А теперь точно был полный песец – шагах в пятидесяти от Аниного убежища на складе оживлённо разговаривали несколько крепких мужчин.
Склад, по которому блуждала ночью непуганая попаданка, поутру дейтвительно оказался … складом – невдалеке Анюта опознала нечто вроде вагонетки (да здравствуют канал «История» и «Наука 2.0»!) почти рядом со «своим» деревом, какие-то длинные и даже по виду тяжёлые хреновины, тут же поименованные рельсами, и целая куча более мелкой деревянной и железной хрени, причудливо разбросаной тут и там под деревьями.
Именно около ближайшей к Анюте кучи «хрени» истояли мужики, разговаривая между собой на повышеных тонах. Что говорили – непонятно, но речь была не резкой, а плавной и протяжной, чем-то неуловимо напоминая языки народов Балтии. Горячие эстонские парни, блин!..
Анюта затаилась, благодаря своё благоразумие – если бы она осталась ночевать на прежнем месте, её уже бы обнаружили – и осторожно рзглядывала первых аборигенов этого мира.
- Мужики как мужики, у нас на заводе таких полно, даже прикид одинаковый, - заржал её внутренний голос. – только наши в сапогах не ходят… Видимо «адидас» здесь никому в голову не пришёл!..
Действительно, в группе мужчин, что-то с увлечением обсуждавших, фасон одежды не отличался разнообразием: куртка или рубашка цвета асфальта или там болота (расцветочки немаркие, хм), сверху, кажется, комбинезон с утилитарными карманами на всех поверхностях, из которых (карманов, если кто не понял) торчали инструменты, обозваные Анютой не иначе как «хреновины с загогулинами». Обувью же у мужиков являлись обычнейшие деревенские сапоги фасона «гамнодавы».
И вот такая «могучая кучка» оживлённо что-то выясняла, подкрепляя слова жестами. Вот старший, как определила Анюта, мужчина вдруг показал известный неприличный жест: ребром одной руки стукнул по сгибу другой так что рука подскочила вверх. Но мужики, вместо того, чтобы, как наш «рюмкин-пролетарий», начистить нахалу «табло», согласно покивали и пошли вслед за ним куда-то влево.
- Фу-у, свалили наконец, - выдохнула Аня. – Пора и мне «делать ноги»!
Выждав для верности ещё минут пять, она быстренько собрала вещи и, оглядевшись, рванула направо.
Пробираясь между деталей механизмов, Анюта мысленно вспоминала все молитвы, чередуя с просьбами типа «…и чтоб ни один ко... ну, работник не увидел!».
Молитвы помогли – лесок с Анютиной стороны закончился обрывом над рекой. Она ухватила покрепче ручки сумок и медленно сползла по песчаному обрыву, потом передохнула пару минут и пошла по течению реки.
***
Примерно через час, подустав до состояния «мышь под метлой замореная» или «женщина после субботнего «отдыха» по квартире», Анюта плюхнулась на травку и, освободившись от поклажи, со вздохом облегчения растянулась в позе морской звезды на симпатичной полянке у реки.
Первые минут пятнадцать женщина просто лежала, чувствуя, как распрямляется скрюченная под рюкзачком спина и расслабляются пальцы от врезавшихся в руки пакетных лямок. Потом – шевелиться было всё ещё «в лом» - Анюта начала размышлять над ситуацией.
- Ну, вчера был первый день (вернее ночь) перехода в другой мир, а это вам не жук начхал, поэтому сопли были неизбежны, но сейчас начался новый день, можно сказать – знакомство с аборигенами (правда заочное, слава богу!) состоялось, поэтому надо срочно решать – общаемся мы с местным населением или нет.
Плюсы и минусы есть везде – осталось решить, где зло минимально. Анюта улыбнулась, вспомнив недавно рассказанный Насютой анекдот (та, кстати, обожала всяческие хохмы и приколы, и периодически делилась с подругами чьими-то «мыдрыми муслями») – суть была в том, что один богомолец просил у бога улучшить его материальное положение с помощью чудесного выигрыша. Всех окружающих забодал своими воплями и – умер. В раю он прорывается к богу с претензиями, на что тот, выслушав паникёра, отвечает: «Ну, мужик, ты хоть бы лотерейный билет купил!..»
- Поэтому встали и пошли вперёд. Наколько я помню историю, люди почти всегда селились по течению реки. Вот и мы (с сумками, мать их!) пойдём по течению. А если кто-то встретится раньше, показываем жест доброй воли – поднятые руки – и жестами же пытаемся объяснить, чего мне надо – надеюсь этот «кто-то» будет не тупее паровоза…