Страница 50 из 65
Вышла Анюта … на собственную кухню, где у плиты, готовя что-то вкусное, крутилась Иришка.
- Привет, мам. – как бы между делом махнула поварёшкой дочура. – Я тебя решила порадовать, и у нас сегодня уха!
Аня, с детства не особо любившая рыбу (разве что, фаршированную…), натянула на лицо улыбку, но дочка была такой радостной, что Анюта решила не огорчать кулинарку, а, как водилось у них с Иришкиного детства, подошла к ней со спины, обняла и пробормотала в пушистую макушку «Помни, я тебя люблю!..». Ирка, как и в детстве, взвизгнула от «щекотливого состояния» (Иришка лет с пяти очень полюбила разбираться, что значит то или иное иностранное слово, а к некоторым, особо запомнившмимся, придумывала свои значения. Так и «щекотливое состояние» в Иркиной транскрипции – «Это, когда немножко щекотно, приятно и радостно»), крутнулась, выбираясь из маминых рук и, чмокнув в щёку, ответила «Мамуль, я тоже тебя лю!» и снова занялась готовкой.
Суп получился неожиданно вкусным, и Анюта, с удовольствием вычищая тарелку, слушала дочкину болтовню о снятых парах, свободных днях, и что приехать она должна была позже, но так получилось… А доев, вдруг неожиданно поняла, что этот сон, эта встреча с дочкой – наяву или во сне – это шанс. Шанс всё ей объяснить. И отставив в сторону тарелку, подсела поближе к Иришке, обняла её и сказала главное «Ира, я жива – здорова, но я в другом мире… - а когда дочка закаменела в её объятьях, стиснула покрепче худенькие плечики и продолжила, - Но есть возожность вернуться обратно. И я собираюсь ей воспользоваться. Так что скоро я увижу тебя наяву, а если… (Аня сглотнула неожиданно образовавшийся ком), если не получится, знай, что я тебя люблю и буду любить… даже в другом мире!»
Иришка начала было бурно протестовать, мол, что за фигня, ты же здесь, но Аня обняла перепуганную (чего греха таить!) дочку, поцеловала в макушку и, почувствовав каким-то шестым чувством, что время выходит, убеждённо сказала той: «А ты – жди и верь. Тогда у меня, вернее, нас, всё получится!»
Последнее, что помнила Анюта – встревоженное лицо дочери и её голос: «Мам, ты чего,а? Мам, только не пропадай снова!..»
***
Аня проснулась, дёрнулась, как от укола – ноги затекли - и её тут же обняли такие знакомые руки, притянули к себе и встревоженный Ирван успокоительно произнёс: «Анья, всё хорошо! Я здесь… Ты очень долго спала, сейчас почти утро. Ты помнишь, как упала в обморок в арконе? (Анюта молча покивала головой.). Я привёз тебя домой, пытался привести тебя в чувство, а ты не приходила в себя. Я даже хотел поехать за врачом, но ты подняла голову с подушки и сказав, что всё хорошо, и что у женщин в «таком состоянии» это бывает, снова отключилась, но на этот раз просто заснула. Ты помнишь?»
- Нет, - Анюта прокашлялась (в горле, как после стипендии, была Великая Сушь…) и продолжила. – Мне снился мой мир. Будто я встаю утром в своей квартире после болезни, а на кухне – Иришка, готовит уху. И я, вдруг поняв, что нам сниться один и тот же сон, предупредила её, что скоро вернусь на Землю… Мне кажется, это было на самом деле, я действительно смогла увидеть с ней один сон…Или ты считаешь это бредом?
Ирван обнял Анюту, и точно так же поцеловав в макушку, как до этого она целовала дочку, немного помолчал и ответил: «В мире есть много непонятного, и если оно случается во благо – пусть будет… Нужно любить и верить, тогда всё получится…»
Аня расслабилась и, муркнув что-то неразборчивое, прижалась к Ирвану поплотнее, ощущая всю его «настоящесть», радуясь, что Ирван – вот он, рядом, и потихоньку снова уплывая в сон…
- Анья, а какое у тебя «такое состояние»? – вдруг вырвал женщину из полудрёмы заинтересованный голос Ирвана. – Ты не заболела? Или…?
- Или! – улыбаясь, подтвердила уже проснувшаяся Анюта. – Честно говоря, я хотела обставить это как-то поромантичнее: ну, там, свечи, вино, какая-нибудь вкусность на тарелках…, но так получилось… Так что, сообщаю тебе радостную новость прямо с утра и прямо в постели – месяцев этак через семь – восемь ты станешь папой!
Ирван просто засиял от радости. Он сгрёб Анюту в охапку, расцеловал её и, подхватив на руки, стал кружиться с ней по комнате, напевая на какой-то знакомый мотив: «Я самый счастливый мужчина на свете! У меня будет ребёнок!»…
- Но-но, попрошу без замалчивания: ребёнок будет у нас, и я, кстати, приму в этом непосредственное участие! – напустив на себя оскорблённый вид возражала Аня, улыбаясь при этом во все тридцать два!..
…Первый ажиотаж спал, и Ирван (как, наверное, и тысячи отцов до него) сразу озаботился здоровьем будущей мамы. Анюта, уверив, что с этим всё нормально, родственников – психов и алкоголиков - не наблюдается, чувствует она себя хорошо, вот только есть станет больше, перевела разговор в другую плоскость, а именно, на возвращение домой.
- ...Ну, Ирва-а-ан! – занудно провыла Анюта уже в четвёртый раз. Но мужчина был неумолим.
- Анья, нет!.. Ты же знаешь, для женщин в твоём положении нежелательно перенапрягаться!
- Так это «пере-», а тут даже слегка напрячься не даёшь!..
- Почему не даю? – В глазах мужчины заплясали знакомые серебристые искорки, от взгляда которых у Ани, честно сказать, сразу же подгибались ноги и что-то эдакое трепетало в груди и животе… - Как раз даю…, - и ухватив Анюту на руки, закончил фразу. – свою любовь и заботу!..