Страница 16 из 65
Оказалось, в Миране такое тоже есть – ещё бы не было! - и зовётся даже почти прилично –«санора». Так что Аня, поржав (про себя, конечно!) над словосочетанием «санора Анья», - почти как «сеньора Аня», блин! -согласилась…
…После Анютиного паденья Ирван, что-то там просчитав (или же просто устав возиться с женщиной!..) прогулку быстро закруглил – они только и успели поесть на открытой веранде кафе. Хорошо было, что Арисья обучила пользоваться их столовыми приборами, и выглядела Анюта на уровне, плохо – то что их сопровождал тот самый … лошарик, подвернувшийся ей под ноги…
Лошарика звали на самом деле Лор, а вот фамилию Анюта не разобрала. Но внешний вид – круглое, пузатенькое и чванливое до «не могу» нечто! – сразу же заменил его имя на более неприличный, но – такой подходящий! – вариант…!
В общем, Лошарик оказался сыном какой-то там шишки – после третьего упоминания «почтенного отца» за две минуты даже у спокойного (внешне) Ирвана начал подёргиваться глаз – и просто так уйти после происшествия им было нельзя…
Ирван, конечно, не объяснял ничего толком, но Аня дурой не была, и, припомнив правила поведения аристократов, вычитанные в романчиках, прикинула, что лучше накормить убожество здесь и сейчас, чем оно припрётся в дом. А с ним же ещё ей надо будет разговаривать! И даже не о погоде!.. (Ё-о-о!..Песец неотвратимо проявлялся…).
… Поэтому приходилось соблюдать правила игры: изящно кромсать ножом какую-то неопознанную живность на тарелке, серьёзно кивать (с задержкой!..) Лошарику на его комлименты Анютиной внешности и медленно звереть под маской пай-девочки. Благо, можно было изящно заедать все «неудобные» вопросы: пока Аня прожёвывала очередной (так вовремя отделённый от целого) кусочек, и кивала головой на любой вопрос Лошарика, тому волей-неволей приходилось общаться с Ирваном.
И Ирван не подводил: он так технично грузил собеседника вопросами о каких-то неопознанных Аней делах, что Лошарик даже малость вспотел, когда ответил на последний. А тут как раз и обед закончился, и Ирван, посетовав на дела, поблагодарил «дорогого» гостя за хорошую компанию и, не слушая возражений, вызвал такси.
Такси – не такси – но домой они отправились в местной коляске – что-то вроде первых паровых машин, но без копоти и, соответственно, пара… Сперва отправили Лошарика – тот всё-таки вспомнил, что он, вроде как, виноват, и хотел оплатить поездку сам, но Ирван – змей красноречивый, -пообещал, что «в следующий раз – обязательно…» и отправил толстячка но отдельной «телеге»… Подождав, пока механизм скроется из зоны видимости, Ирван посмотрел на Аню и заговорщически подмигнул. Аня облегчённо расхохоталась: неприятный момент злости на всех и вся прошёл…
Напрягал только Ирван – всю дорогу он искоса поглядывал на женщину с таким, знаете, нехорошим прищуром типа «Ну, что на этот раз ты выкинешь?!..», а когда Анюта поворачивалась, чтобы посмотреть этому…. помежуточному звену (между обезьяной и человеком, блин!) в лицо, оно (лицо) скоренько отворачивалось и делало вид, что любуется окрестностями…
В общем, те пять минут, что странная телега везла их до дома Арисьи, Анюта всерьёз разозлилась на попутчика и … расстроилась: выход в свет, к которому женщина так готовилась, накрылся большой неприличной птицей!.
***
А дома, наплевав на распросы Арисьи, вознамерившейся узнать, что да как, Аня, пробормотав: «Арим. Ми ситари.Рин ми нют элат» («Простите. Я очень устала. Ужинайте без меня» на миранском), отправилась в свою комнатку…
Да, у Анюты была своя комнатка неподалёку от спальни Арисьи: маленькая, но очень уютная, с окном во внутренний двор, завешенным синей шторой, серебристо-бирюзовыми стенами и светлой кроватью и шкафчиком. За светленькой дверцей в углу стыдливо прятались «удобства»: несколько необычный, но вполне опознаваемый унитаз, раковина и нечто вроде душевой кабинки.
Правда, всё это было очень компактным, (Ирван окрестил её жилище «стоячий шкаф», но это от зависти, хотя… тогда Аня почти не понимала миранского… может и показалось…) но русских женшин мелкими размерами жилья не напугать – зато убираться легче!..
Именно в «комнатку приятной раздумчивости» Аня и отправилась.
Смыв косметику, женщина поплескала себе в лицо холодной водой, чтобы снять усталость, а потом решила принять душ – пусть прохладный, но почти настоящий…
Фишка была в том, что горячую воду грели на кухне в огроменном титане – грели утром и вечером, а холодная была подведена из колодца. Поэтому – утром (до восьми часов!) и вечером (где-то до десяти…) – вода из крана текла почти кипяток, а ближе к полудню – упсс! – холодненькая…
Но русских женщин, переживших летние отключения горячей воды на три месяца в родном ЖЭКе, такой фигнёй, как прохладный душ, не запугать… Напугали, блин, ёжика толстой попой!..
Женщина, всё ещё путаясь в завязках платья, разделась и, критично взглянув на себя в зеркало ( ну, не ангелы мы, парень…), влезла под душ, резко облилась, так же резко повизжав, и начала намыливаться…
…Минут через десять Анюта, одетая в домашнее платье (наш русский халат, только более строгого фасона - на пуговичках, и с поясом), сидела, расчёсывая влажные волосы и … грустила.
…У Ани и раньше бывали такие присупы всеобъемлющей грусти под девизом «Ах-как-плох-сей-мир или Никто-меня-не-любит». Раньше девчонки лечили такое задушевными беседами за бокалом чаю, или вылазками на природу с желательным валянием в снегу (зимой) и обсыпанием песком (летом). Варвар, со свойственной ей прямотой, говорила, чтобы выбить дурь из головы, нужно начинать с зад… ,в общем, намного ниже, и первой применяла это на практике.