Пентаграмма семи чувств

Затем захлопывается дверь с другой стороны, и мой смотритель оказывается по правую сторону от меня. И машина резко дергается вперед, когда парень на всю вдавливает педаль газа.

- Держись. Нам могут сесть на хвост, - предостерегает парень и с визгом от шин вылетает на дорожную полосу.

Глава 21

Машина трясется, и мне кажется, будто мы несемся со скоростью света, а мимо нас пролетают галактики и планеты: было не трудно представить это сейчас, когда я уже только этим и могу довольствоваться. Свист ветра и шин, который доносится до меня сквозь металл и стекло, режет по ушам, словно наждаком водят по ним раз за разом, но я не могу позволить себе даже заикнуться о том, чтобы мой спаситель вел свою машину помедленнее.

- Приготовься, сейчас будет сильно трясти, - говорит парень.

Как будто раньше нас не трясло. Или это еще не сильно?!

И тут я понимаю, что он имел в виду - я начинаю прыгать так, словно все мое тело сделано из того же состава, из которых делают те шарики, которые называют попрыгунчиками - мне кажется будто я сейчас вскочу до такой степени, что я ударюсь в потолок, который находится в опасной в данный момент близости. Сердце скачет как под введенным адреналином или под воздействием разряда тока, словно перепуганный до смерти кролик. Я вцепляюсь в сидение, сжимая в руках мягкую ткань, а второй рукой упираюсь в потолок, которой то и дело улетает от моей ладони, а иногда, наоборот, заставляет напрячь все силы, чтобы не впечатать всю руку в его мягкую поверхность. Слышу, как Андрей тоже то и дело ударяется о кресло, и колени его словно играют в игру "побей приборную панель". Меня бросает из стороны в сторону, завтрак уже начинает подступать к горлу, и я в последний момент сглатываю подступившую тошноту. А мы все так и несемся, подпрыгивая через каждые три метра, словно на трамплинах.

- Я больше не могу! - восклицаю, чувствуя, что руки уже гудят, голова лопается от боли, а желудок кричит о срочной остановке.

Мой бывший смотритель выругивается сквозь зубы, и, прежде чем ощутить торможение и замедление скорости, я слышу, как задние шины резко останавливаются, скатывая всю обшивку об дорогу. Я упираюсь обеими руками выше бардачка до того, как мой нос успевает оказаться на лобовом стекле.

Еще до того, как свист в ушах прекращается, вырываюсь на волю и чувствую, как меня выворачивает наизнанку, отчего я, держа волосы наверху, стою у обочины и давлюсь собственной тошнотой. Никогда не любила автомобили именно из-за подобного эффекта, который они производят на меня.

Прокашлявшись, чувствую, что кто-то проходится прохладной тряпочкой по моим губам, отчего чуть было не кричу от нахлынувшего облегчения. Затем эта тряпочка, по звуку, летит куда-то толи в траву, толи в кусты, а затем мне в руку вручается вторая, и я прикладываю ее ко лбу, ощущая, будто холод забирает всю боль.

- Машина отменяется, так что дальше пешком. Сможешь? - спрашивает Андрей, касаясь моего плеча.

Меня совершенно не радует перспектива нестись по неизвестным дорогам вслепую, да и еще с таким ужасным прикусом во рту, от которого вновь появляется тошнота, однако я слабо киваю. Его рука проскальзывает по моей спине, и мой уже неоднократный спаситель помогает перенести некоторый мой вес на его плечо, которое служит мне опорой, вместе с его теплой рукой на моей пояснице.

Шатаясь, он ведет меня куда-то, откуда доносится какой-то странный запах примеси травы и бетона. Город?

И тут я слышу беговые шаги позади меня.

- Они здесь, - шепчет парень, хотя я уже итак поняла.

- Бежим, - отзываюсь я, и мы ускоряем свой побег.

По-сути, парень бежит за двоих, а я вовсе понятия не имею, где мы и что у нас под ногами, кроме того, что поверхность относительно гладкая, хоть и появляются какие-то малюсенькие камешки под босыми ногами. Бетон, как чувствуют мои стопы. Неужели и правда городские джунгли?

Я чувствую резкий заворот и, если бы не поддержка парня, распласталась бы уже по асфальту. Меня колотит, сто лет не бегала так много. Свист в ушах немного заглушает крики и разговоры людей, которых совершенно не интересует, что мы несемся, сломя голову, от преследователей.

Люди? Общество?

Тут я резко торможу, повиснув на его руках, и с губ срывается приглушенный стон.

- Что такое? - спрашивает обеспокоенно мой сторож.

- Кажется, я подвернула лодыжку... - говорю я.

Вздох негодования доносится с его стороны, а затем я понимаю, что мои ноги вместе с туловищем меняют свое положение на горизонтальное.

Парень берет меня на руки.

И бежит.

Я вновь начинаю подскакивать, прямо как на машине, и от этого ухватываюсь за шею моего бывшего смотрителя, чуть ли не впиваясь в его кожу ногтями. Но эти прыжки какие-то более удобные, коли руки Андрея принимают форму сгибов моего тела, хоть и ударяться о них гораздо больнее, чем о мягкое сидение.

Я чувствую запах его пота, который смешивается с солнечными лучами, бьющими по телу и адреналином погони.

Тут мой вестибулярный аппарат сообщает, что мы резко сворачиваемся, распахивается какая-то дверь, и мы проносимся в какое-то прохладное помещение, которое существенно различается с жарой на улице. Меня шатает, когда мой спаситель ставит меня на ноги, все еще придерживая меня рукой.

Я тянусь ладонями и натыкаюсь на обшарпанные стены и металлические ледяные перила.

Ступаю - и нога упирается во что-то твердое. Ступеньки.

- Мы в подъезде? - осведомляюсь я.

- Да, - отвечает парень. - Здесь нас не найдут.

Не удерживаю себя от саркастического замечания.

- Ты в прошлый раз говорил так же.

Парень берет меня за руку и никак не комментирует это.

- Как твоя лодыжка? - интересуется он, и забота сквозит в его голосе.