Страница 43 из 100
Вот черт. Надо будет извиниться перед моим теперь уже бывшим сторожем…
Пальцы цепляются за что-то тряпочное и мягкое, отчего я довольная поворачиваюсь в ту сторону, тщательно ощупывая стоящий передо мной предмет. Им оказался диванчик, что окрыляет меня до невозможности. Потихонечку укладываясь на него, понимаю, что теперь диван – мой любимый предмет мебели. Как же мне не хватало этой мягкости, этого удобства в том месте, где меня держали!
Я умещаюсь на диванчике, поджимаю под себя ноги и тут же засыпаю. Мне снится яркое красочное воспоминание о своей лучшей подруге и о том, как однажды мы устроили пикник за городом, наделав кучу фотографий, потом начался ливень, и мы, не успев добежать до ближайшей автобусной остановки, примчались в какой-то маленький поселок. Там пришлось стучаться в каждую дверь, и в итоге нас приняла какая-то добрая бабушка, которая напоила чаем и отдала свежеиспеченные приятно обжигающие руки пирожки. Как раз до этого дня моя Лина рассталась с парнем, а прогулка была устроена именно для того, чтобы ее отвлечь, и старушка надавала ей кучу неплохих советов. Вообще мы с подругой были не очень горазды на общение со старшим поколением – подростковый максимализм, переходный возраст и все такое, но с этой бабулькой мы стали чуть ли не самыми лучшими собеседниками. Она оставила нас на ночь, так как автобусы по вечерам уже не ходили, а у меня и у Лины резко сели мобильники, отчего когда мы наконец на следующий день вернулись домой, нам сильно влетело от родителей. Почему-то нам даже в голову тогда не пришло попросить телефон у старушки… Короче нас посадили под домашний арест, но мы все равно сбегали из дома и прохлаждались на улице. За это нам влетало еще больше, но меня всегда вытаскивала старшая сестра, а у Лины папа добрый, поэтому буквально через пару дней мы вновь шли гулять до вечера, иногда напиваясь, а иногда веселясь просто так. Короче, подводя черту, могу сказать, что это был один из моих лучших дней.
День, который я никогда не забуду.
Просыпаюсь от запаха манящих булочек и понимаю, что у меня урчит в животе. Глажу его, пытаясь успокоить разбушевавшиеся кишки, и веду носом, вбирая весь прекрасный аромат хлеба.
- Кто это там проснулся? – улыбающимся голосом говорит мой спаситель неподалеку от меня. Его голосу вторит небольшое эхо, отчего я понимаю, что мы находимся в довольно большом помещении, в котором не так уж и много предметов.
Чувствую, что губы расплываются в улыбке, и сладко потягиваюсь, отчего что-то тканное соскальзывает с моего тела на пол.
- Одеяло? – удивленно спрашиваю я, затем щупаю пальцами поверхность под головой – подушка.
Слышатся шаги, и мой бывший сторож садится рядом со мной, приминая под себя часть пружинистого матраса диванчика.
- Да, я решил, что раз уж ты три года провела без удобств, ты бы захотела чего-нибудь мягкого, - с этими словами он поднимает упавшее к подножью диванчика одеяло и бережно укрывает меня им. – Кстати, я тебе принес булочки.
Запах усиливается, словно изумительный хлеб приближают к моему лицу, затем я чувствую, как меня берут за руку и кладут в раскрытую ладонь хрустящую капельку шершавую маленькую булочку. То, что надо – а то после трех лет одинакового питания мой желудок сможет, наверное, теперь переваривать только хлеб да молоко.
Я с восторгом подношу волшебный запах к своему лицу и вдыхаю полной грудью, попросту обалдевая от столь яркого и насыщенного горячего аромата, раздувающего ноздри. Кружится голова, меня окрыляет восторг, а я приподнимаюсь над кроватью с помощью моего спасителя, и, устроившись в сидячее положение, отрываю пальчиками небольшой кусочек и отправляю его в рот, неспешно раскусывая. Это волшебно, фантастично, невероятно! Из горла вырывается стон, и уже через несколько секунд от булочки не остается ничего.
- Можно еще? – спрашиваю я.
И тут в мою руку кладут еще одну булочку, по ощущениям на пальцах, с кунжутом. Во вторую руку еще одну. Я съедаю их, затем прося еще парочку. Наконец желудок успокаивается, и я больше не прошу добавки, лишь глуповато и счастливо улыбаюсь.
- Безумно вкусно! – восклицаю я, все еще находясь в сытом блаженстве. – А кто же этот превосходный пекарь? – спросила я, желая не оставаться в долгу.
Слышу колыхание ветра в легкой ткани, а потом его теплые пальцы начинают ласкать мою кожу на шее, отчего я и вовсе расслабляюсь.
- Я, - по голосу я понимаю, что мой спаситель смущен, что придает ему некое милое очарование.
Отвешиваю воображаемый поклон в сидячем положении, и благодарю молодого человека от всей души.
- Безумно вкусно! Тебе нужно этим профессионально заниматься! – пытаюсь я убрать его смущение.
- Спасибо, но вообще-то у меня итак своя пекарня, - в его голосе звучит гордость за свое детище, которая заставляет меня улыбнуться. – А теперь пойдем, я кое-что приготовил для тебя, - говорит он. – Ты не против, если я возьму тебя на руки?
По-правде говоря, я бы хотела до скончания жизни ходить самой, босиком по траве, но коли это с моей реабилитацией пока невозможно, соглашаюсь на предложение моего бывшего сторожа. Его руки приподнимают меня над землей, и уносят в ту сторону, откуда дует ветер, скорее всего, на запад, раз уж ветра у нас такие – западные.
Нас дергает то в одну сторону, то в другую, потому что походка у моего бывшего смотрителя слегка пружинит. Но это не причиняет дискомфорта, наоборот, мне даже нравится такая непринужденная манера ходьбы.
Молодой человек как-то перехватывает меня поудобнее, и отпирает входную дверь, после чего на мое тело распространяется тепло, и я чуть ли не мурчу от удовольствия и понимания того, что я наконец-то чувствую солнце не через деревянную решетку на оконной раме, а вот так, вживую. И неважно, что будет потом, не имеет значения завтрашний день, важен лишь этот момент слияния с небесным светилом, щекочущим мои обнаженные пятки. Как же я соскучилась по нему!