Страница 35 из 43
— Тихо! — прошипел артист.
Он словно пытался слиться с этой неприступной дверью, вжимаясь в доски всем своим массивным телом.
Энни тоже прислушалась, но ничего не услышала, кроме звона оглушающей тишины.
Всё замерло. Медленно текли мгновения беззвучности, нагнетая напряжение. Энни сверлила взглядом широкую спину артиста, словно желая прожечь и его, и дверь, и увидеть, наконец, что привлекло внимание Гарри.
— Там идет битва? — великан нарушил молчание, но голос его звучал неуверенно.
Фиалка мигом оказалась на ногах.
— Нужно выбраться! Нужно найти Мартина! — её слова зазвенели в тишине. — Попробуй еще раз!
Гарри ничего не ответил. Он просто отошел от двери на пару шагов, повёл своими могучими плечами и так громогласно рыкнул, что у Энни заложило уши.
— Отойди-ка подальше, — голос артиста загромыхал как и раньше.
Энни послушно отступила в самый дальний угол, до боли сжимая кулаки.
Артист рыкнул еще раз и обрушился на дверь всей своей мощью. Вся кладовая вздрогнула от удара, затрещала древесина, с полок посыпались свёртки.
Дверь держалась.
— Еще раз! — взвизгнула Энни, и второй чудовищный удар обрушился на толстые доски.
Тяжёлый стон, скрип петель, оглушительный хруст на мгновение наполнили комнатку, но дверь оставалась закрытой.
Артист, пошатываясь, сделал несколько шагов назад, держась за плёчо.
— Ещё! — рычала Фиалка у него за спиной. — Нельзя сдаваться! Ты сможешь! Мы нужны Мартину!
Гарри тяжело задышал, собираясь для нового удара. Из его горла раздался низкий глухой рык.
— Давай!
Артист сделал шаг вперед, но тут дверь пронзительно застонала и вылетела, вырванная неведомой силой вместе с петлями и кусками массивного косяка.
Свет хлынул в тёмную кладовку бурным потоком, ослепляя пленников и обрисовывая стройный силуэт, появившийся в проёме.
— Странник? — раздался знакомый, звонкий и в то же время властный голос. — Мартин?
— Это мы, Мина, — сипло от неожиданности и испуга отозвалась Энни.
Дикарка тут же оказалась около девушки, всматриваясь в перепуганное личико пленницы пылающими яростью и беспокойством глазами.
— Где Мартин? Я пришла на его зов!
— Он бы во дворе, — артист опередил Фиалку, поднимаясь с пола, куда его отбросила отлетевшая дверь.
Рывком поставив Энни на ноги, Мина тут же испарилась, пёстрой молнией вылетев из комнатушки. Фиалка бросилась следом за ней.
На кухне царил полнейший хаос. Столы и лавки были перевернуты, горшки и кастрюли раскиданы по полу, а часть из них была смята или порвана. Посреди этого бедлама стоял Фол, раздувая ноздри и ощупывая каждую пядь пространства налитыми кровью глазами. Костяной кинжал, обагрённый невероятно светлой, практически розоватой кровью он сжимал в правой руке, трофейный железный — в левой.
— Фол! — взвизгнула девушка, бросаясь к другу.
Кентавр резко дернулся, вскидывая кинжалы над головой, но тут же опустил их.
— Рад видеть тебя невредимой, маленькая Карла, — голос едва пробивался сквозь хриплое дыхание. — Где твой маленький друг? И где странник?
Фиалка ойкнула и стремглав побежала к широкой двери, ведущей во двор, болтающуюся на одной петле после встречи со стремительной дикаркой. Оказавшись на крыльце, девушка невольно замерла. Весь двор пылал. Странным, синевато-зелёным пламенем горели низкорослые кусты, высокая живая изгородь, низенький, в пол человеческого роста, деревянный сарай и даже мягкий ковёр из мха. Почти в самом центре этого пожара лежала куча из перьев и плоти, вытаращив на девушку подёрнутый белой плёнкой огромный птичий глаз. Даже огонь, казалось обступал это павшее существо стороной.
Нигде не было видно ни эльфов, ни их остроухих тел. Даже клочка цветастых одеяний Энни не смогла разглядеть. Только кухонные ножи, колотушки для мяса да одинокий тесак валялись на тлеющем мху.
Мина металась по двору, заглядывая в каждый куст, переворачивая разломанные доски и вырывая зелёные насаждения из земли.
— Мартин! — её зов звучал как приказ. — Мартин! Отзовись!
Энни медленно спустилась по широким ступенькам и замерла у края полыхающего двора. Вся её решимость и смелость вмиг испарились, выжженные видом изувеченной исполинской совы и синим пламенем и яростным отчаянием Мины.
С кухни раздался тяжелый стон, а спустя несколько мгновений в дверном проёме показался Гарри.
— Мина, — его голос, обычно такой сильный и оглушительный, теперь дрожал и едва пробивался сквозь негромкий треск пламени. — Он на кухне.
Пятнистая молния тут же пролетела через крыльцо и скрылась в дверном проёме, едва не сбив Энни с ног.
Фиалка обернулась и увидела бледное, перекошенное лицо великана. Страшная догадка, зародившаяся в тяжёлом предчувствие уже давно, молнией пронзила сознание девушки, придавая сил. В два прыжка перелетела Энни ступеньки, но могучая рука артиста не позволила ей войти на кухню.
— Не стоит, девочка, — тихо сказал Гарри.
— Пусти! — взвизгнула Фиалка, отчаянно вырываясь из его медвежьих объятий. — Пусти! Мартин! Что с ним?
Гарри молчал, продолжая удерживать девушку. Она визжала, царапалась, выворачивалась, звала Странника, Мину, Фола, кого-нибудь. Она отчаянно не хотела верить собственному разуму, не желая принять то, что осознала почти сразу.
Постепенно ярость сошла на нет, испарившись вместе с силами, и Энни обмякла на руках великана.
— Мартин… — тихо позвала она охрипшим голосом, и тяжелые слёзы градом потекли из серых глаз.
Артист опустился на ступеньки и принялся гладить ревущую девушку по коротким волосам.