Страница 1 из 43
Осенние листья медленно опадали на усеянный грязными лужами двор Дома. Гуппер уныло скреб землю веткой, собирая этих мерзких негодников в кучи, которые после нужно было уносить на компост. Работа, конечно, не трудная, но и удовольствия парнишке она не доставляла. Он бы с большей радостью повозился с другими детьми на выпасе свиней, но нарушить приказ тётушки паренёк не осмеливался.
Уборка листьев была его наказанием, что, само по себе, было чем-то из ряда вон — его почти никогда не наказывали. Бывало, конечно, что Гуппер с другими парнями умудрялся устроить большой переполох в Селении, или, скажем, поджечь дерево на праздник весеннего равноденствия. Но тогда наказывали всех скопом, не выделяя никого лично.
За свои неполных четырнадцать лет Гуппер так и не сумел ничем выделиться. У него даже прозвища не было, у единственного пацана во всем Селении. Все вокруг умудрялись вляпаться во что-то значительное, отметиться чем-то особенным и получить неповторимые клички. Прилипчивая маленькая соседская девчонка, что везде и всюду таскалась за ним, успела покрасить свои волосы в режущий глаз фиолетовый свет, за что и получила звонкое прозвище Фиалка. По всему Селению бегали Плевалы, Косые, Хмурые и Чёрные. Был даже один Три дуба. И только Гуппер был просто Гуппером. Он старательно ввязывался во все неприятности, которые затевали его друзья, всегда кричал, когда кричали остальные, но так и остался просто Гуппером.
Так что его персональное наказание неким образом льстило ему и служило поводом для гордости. По началу. Но нескончаемый листопад превращал пятиминутное дело в бесконечное размазывание луж по двору.
За высоким забором, окружавшим и двор, и Дом, послышались задорные голоса и шлепанье множества ног. Парень вытянул шею, вглядываясь в щели между старыми досками. Замелькали серые мешковатые курточки, которые в Селении носили все, от мала до велика. Толпа весело пробежала мимо Дома, куда-то в сторону площади Зала Старших, так и не дав повода Гупперу оставить надоевшее дело и умчаться прочь.
Парень уныло вздохнул, нарисовал круг на грязи и принялся добавлять черты, пытаясь изобразить то ли тётушку, то ли корову.
— Ты чего здесь торчишь? — раздался звонкий голосок. Гуппер вздрогнул и размазал художества матерчатым лаптем.
— Я наказан, — пробурчал он и обернулся.
В створках больших ворот стояла Энни Фиалка, нетерпеливо теребя подол серого платья в руках.
— Там какой-то странник на площади речь толкает. — В её больших серых глазах плясали маленькие чертенята. — Пойдем посмотрим! Все там. Тётя Марта не будет ругаться.
Парень сделал вид, что оставляет недочищенный двор с неохотой и сомнением, и радостно побежал вслед за девочкой с фиолетовыми волосами.
Площадь перед Залом Старших была единственным во всём Селении местом, вымощенным камнем. В центре площади раскинуло свои могучие ветви древо Высшей Благодати, что оставили верховные как благословение для жителей. Древо цвело круглый год, украшая площадь лепестками всевозможных цветов и распространяя на всё Селение сладковатый аромат ванили.
Здесь было многолюдно и шумно. Жители толпились у порога Зала Старших, мешая разглядеть, что же, собственно, происходит.
— На любой вопрос! На любой! — громко вещал высокий мужской голос. — Всё, что происходит вокруг нас, всё, что происходит в мире, можно объяснить, не обращаясь к магии. Почему подул ветер, когда будет дождь. Можно предсказывать и приумножать урожаи. Можно даже сделать ночь светлее дня!
Толпа весело зашумела. Кто-то закричал “Завали пасть!”, и этот крик был подхвачен десятком голосов.
— Оглянитесь вокруг, — не унимался оратор, — разве все окружающие чудеса можно списывать только на деяния верховных? Может есть что-то большее, чем течение эфира. Что-то доступное и для нас, людей!
Толпа зашумела еще громче. Раздались призывы заткнуть рот этому сучьему сыну и гнать долой из Селения, дурачка беспокойного.
Фиалка попыталась протиснуться вперед, чтобы увидеть виновника шумихи, но плотные спины зевак не поддавались. Девушка досадливо хмыкнула и уступила место Гупперу. Впрочем, его попытка так же не увенчалась особым успехом.
— Задумайтесь, — продолжал свою речь говорящий, — вдруг когда-то давно человечество не ухаживало за садами и не пасло скот, а управляло погодой, строило небесные замки и не зависело от воли верховных!
Над толпой повисло тягостное молчание, которое быстро перешло в поток угроз и призывов заткнуться. Мужчины постарше двинулись вперед, намереваясь скрутить баламута. Всё это только сильнее подогревало интерес ребят, и они отчаянно толкались, протискиваясь между кричащими селянами.
Их потуги пробраться в передние ряды зрителей были прерваны скрипом открывающихся дверей Зала. Массивные резные врата медленно распахнулись. Из Зала вышли двое. Высокий, статный мужчина в свободных одеждах небесно-белого цвета, с длинными черными, как смоль, волосами, и короткой ухоженной бородкой, и прекрасная женщина, с золотыми волосами, в узких кожаных штанах и свободной зеленой кофте.
При их появлении все голоса на площади смолкли. Жители почтительно склонили головы перед Старшими и отступили на несколько шагов назад. Гуппер и Энни, неожиданно для себя оказались впереди всех и увидели, наконец, нарушителя спокойствия. Им оказался высокий, тощий юноша, в пыльном сером плаще, с грязными, свалявшимися в ком волосами и странной, маленькой полумаской, похожей на разноцветные прутики, свернутые в знак бесконечности и совершенно не скрывающие его осунувшегося лица.
— Этот пришелец нарушает покой Селения, — обратился к Старшим один из зевак, в котором Гуппер узнал кожевника, Рябого Питера, очень уважаемого в Селении человека.
Черноволосый Старший смерил взглядом нарушителя и спросил:
— Так почему он еще здесь? Вы все знаете правила.
Тётка Мири, повариха, что готовила как селянам, так и Старшим, подняла голову и робко возразила:
— Но он просил укрытия. Не отказывать же бедному страннику в малой помощи?
Золотоволосая Старшая нахмурилась и подошла к говорившей.
— Ты хочешь, чтобы на наши головы пала кара Верховных?
Кухарка потупилась и отрицательно затрясла головой. Старшая кивнула и направилась к растерявшемуся оратору.
— Покинь это место и никогда не возвращайся, — её глубокий, пробирающий до костей, голос заставлял зевак всё ниже наклонять головы.
Юноша выпрямился, оказавшись на голову выше, чем пугающая женщина, и гордо вскинул подбородок.
— Я лишь делюсь своими знаниями.
Женщина закатила глаза, а черноволосый мужчина рассмеялся.
— Исчезни! Иначе я прикажу скрутить тебя и отправлю к Верховным!
Юноша возмущенно фыркнул, подобрал старый походный мешок и поплелся в сторону больших ворот, ведущих на торговый тракт. Хмурые взгляды селян сверлили его спину, отчего странник ссутулился и ускорил шаг.
Гуппер пялился на шагающую фигуру в пыльном плаще, задумчиво грызя ноготь большего пальца правой руки. Эта дурная, неискоренимая никакими тумаками и наказаниями привычка означала глубочайшую степень задумчивости.
— Вот же дурак, — весело пробормотала Фиалка, дергая Гуппера за рукав. — Пойдем, а то тётя Марта ругаться будет.
Паренек неопределенно хмыкнул и побежал обратно к Дому, оставив Энни удивленно хлопать серыми глазищами.
Дом пустовал — все были либо на полях, либо в садах. Гуппер быстро скидал свои скудные пожитки в заплечный мешок отца, утащил с кухни краюху свежеиспеченного хлеба и бутыль с водой. Затем натянул походные сапоги кого-то из многочисленных дальних родственников и поспешил в сторону тракта, стараясь не попадаться селянам на глаза.
Странника он нагнал в яблоневой роще, что раскинула свою благодатную тень в полумиле от ворот Селения. Путник неловко подпрыгивал, пытаясь сорвать несколько яблок, до которых еще не добрались руки сельских детей.
Гуппер остановился в отдалении, набираясь духу, чтобы подойти и начать разговор. Странник продолжал скакать вокруг яблони, отчего парнишке было очень сложно удержаться от смеха.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем странник заметил мнущегося на краю дороги парня.
— Чего надо? — хмуро спросил он, отряхивая плащ и старательно делая вид, что не имеет никакого интереса к яблокам.
— Ну, это… — Гуппер неловко топтался на месте, поправляя неудобный заплечный мешок. — Ты на площади говорил, что знаешь ответы на все вопросы. Это правда?
Хмурое лицо странника разгладилось, словно и не было недоверчивости и настороженности. Он широко улыбнулся, уселся под яблоней и, достав из своей походной сумки какой-то сверток, поманил парня подойти поближе.
— Я не знаю ответы на все вопросы, — сказал он, медленно разворачивая пёструю тряпицу и доставая из свертка разноцветную бумажку. — Но я знаю, где их можно найти!
Гуппер осторожно подошел, заинтересовавшийся ярким клочком. Он никогда не видел подобной бумаги: она блестела, радостно отражая солнечные лучи, и радовала глаз яркими красками.
Однажды, когда Гуппер был еще совсем сосунком, ему и другим малышам показывали большую иллюстрированную книгу сказаний о Верховных с цветными картинками. Но краски там были такие же бледные, как и воспоминания Гуппера о тех далеких днях. С этого же клочка блестящей бумажки на него глядели яркие, невероятно насыщенные цвета.
— Это место называется Кервард, — продолжал вещать странник, размахивая бумажкой перед носом Гуппера. — Оно находится в самом сердце земель Верховных и хранит все тайны нашего рода.
Гуппер как зачарованный смотрел на пёструю картинку, на которой были нарисованы дома. Но не глиняные и деревянные хижины Селения, а каменные, яркие, разноцветные, невероятно красивые. Таких домов он еще не видел.
— И ты идешь туда? — Гуппер ткнул пальцем в изображение.
Странник кивнул и убрал картинку обратно в свёрток.
— Я хочу узнать о прошлом людей, о мире вокруг. — Он откинулся назад, опираясь на ствол яблони и мечтательно прикрыл глаза. — Обо всем.
Гуппер снова вцепился зубами в ноготь большего пальца правой руки. Он отчаянно хмурил брови и морщил лоб, искоса поглядывая на погруженного в свои мечты странника.
— Возьми меня с собой?
Странник дернулся, вырванный из цепких лап сладостных грез, и удивленно воззрился на паренька.
— Зачем тебе это? — недавняя подозрительность вновь вернулась к нему.
— У меня есть свои причины, — уклончиво ответил Гуппер, теребя в руках ремень от своего мешка.
Странник внимательно осмотрел собеседника и неопределенно хмыкнул.
- Ну, хоть имя то скажешь?
Гуппер спохватился и быстро протянул руку в приветственном жесте.
— Меня зовут Гуппер.
— А я — Мартин.
— Просто Мартин? — радостно удивился Гуппер, надеясь на положительный ответ.
Странник скорчил недовольную гримасу и неохотно сказал, глядя куда-то в сторону:
— Ну, меня Странным прозвали. Мартин Странный. Но я был бы тебе очень благодарен, если бы ты называл меня просто Мартин.
Гуппер кивнул, разочарованно прощаясь с мелькнувшей надеждой на встречу с кем-то, таким же как он — не имеющим прозвища.
Мартин поднялся и задумчиво посмотрел на яблоки, висящие на высоких ветвях.
— Поможешь сорвать парочку?
Паренёк кивнул и, скинув сапоги, ловко взобрался по гладкому стволу яблони.
— Сколько надо? — спросил он, плавно раскачиваясь на ветке.
Мартин воровато оглянулся и, удостоверившись, что других свидетелей нет, сказал:
— Давай все, что сможешь.
Гуппер пожал плечами. Ему не было жалко кислых диких яблок, которыми в жаркую пору лакомились все сельские. Сладкие яблоки, которые шли в пищу и на заготовки росли в садах, а туда так просто не пробраться.
Стряхнув с ветки десяток спелых яблок, парень спустился и вновь натянул сапоги. Ему не терпелось убраться подальше от Селения как можно быстрее.
— Ну, пойдем?
Странник кивнул и взвалил свою сумку на плечо.
— И куда это ты намылился, Гуппер? — парень вновь вздрогнул от звонкого голоса.
Энни стояла на дороге, уперев руки в бедра, и обиженно глядела на Гуппера.
— Я ухожу, — пробурчал парень, стараясь выглядеть как можно более уверенным и серьезным.
— Тогда я пойду с тобой!
Гуппер замотал головой, пытаясь придумать наиболее вескую причину для отказа, но Фиалка уже всё решила. А если решила, то уже ни что не сможет её переубедить. Так что несколько раз беззвучно открыв и закрыв рот, парень обреченно вздохнул и махнул рукой.
— Вот и отлично, — Энни удовлетворённо кивнула и обратила взор на странника. — Вы, надеюсь, не против нашей компании?
Странник, заинтересованно наблюдавший за разыгравшейся сценкой, улыбнулся и ответил:
— Чем больше умов тянется к знанию, тем лучше.
— Она даже не знает, куда мы идем, — пробурчал хмурый Гуппер, топчась на месте и разглядывая землю.
— В место, где есть все ответы, — Энни улыбнулась и показала парню язык. — Я почти весь ваш разговор подслушала.
Гуппер обиженно надулся, а странник рассмеялся и скомандовал:
— В путь, новые друзья. Меня, кстати, Мартином зовут.
Фиалка представилась, вежливо пожав протянутую руку и спросила, не скрывая удивления:
— Просто Мартин?
Странник чертыхнулся и ускорил шаг, оставив Гупперу объяснять девушке его отношение к прозвищу.