Страница 3 из 43
Пробираться через бурелом было гораздо сложнее, чем бежать по полю. Мешок постоянно цеплялся за крючковатые коряги, ветки больно хлестали по лицу. Фиалка быстро высвободила свою руку из пальцев Гуппера и ловко ускакала вперед, оставив парня бороться с сопротивляющимся лесом.
Гуппер почти ничего не слышал, кроме треска сухой древесины и собственного дыхания. Перед глазами постоянно мелькали листья, ветки и стволы деревьев, так что он не заметил, как остальные путники остановились, и налетел на Фиалку, затормозившую у края оврага. Не удержавшись на ногах, они покатились по склону, зацепив и потащив за собой Мартина, и с шумным плеском упали в мутную воду.
Обжигающие прикосновения ледяной воды заставили путников быстро вскочить на ноги. Гуппер хватал ртом затхлый воздух и крутил головой, глядя вокруг выпученными от шока глазами.
— Ты! — Энни больно ткнула Гуппера кулаком в плечо. — Смотри под ноги, увалень неуклюжий!
— Сама такая! — огрызнулся он, шаря в воде руками в попытках найти свой мешок.
Мартин, стеная и охая, потирал ушибленные в падении бока и осматривал противоположный склон оврага. Фиалка продолжала колотить и ругать Гуппера, от чего тот вновь упал в воду.
— А этих что-то не слышно, — произнесла Энни, оставив барахтающегося парня в покое. — Отстали, что-ли?
Странник прислушался и согласился, не скрывая своего удивления. Гуппер нашел, наконец, свои вещи и выпрямился, тоже впиваясь взглядом в склон, по которому они только что катились.
— У этих маленьких лепреконов теперь есть дела поважнее, чем игра в догонялки, — раздался за их спинами глухой, похожий на тихое шипение, голос.
Энни взвизгнула от неожиданности, Гуппер подпрыгнул и резко обернулся, но сзади никого не оказалось.
— Впрочем, они скоро будут здесь, — продолжил загадочный голос. — Вам лучше спрятаться на болоте. Оно тут, недалеко. Если пойдете вдоль ручья, найдете.
— Кто здесь? — спросил Мартин, испуганно озираясь, но ответа не последовало.
Фиалка поёжилась и вопросительно посмотрела сначала на Гуппера, а потом на странника.
— И что будем делать? — спросил Гуппер, нервно покусывая ноготь на большем пальце правой руки.
— Выбор не велик, — ответил странник, приглаживая свои непокорные пряди, — но следовать совету из неоткуда как-то не хочется. Пока карликов не слышно, попробуем выбраться из оврага.
Он указал на склон, противоположный тому, по которому путники так неудачно спустились. Гуппер кивнул и стал взбираться, цепляясь за торчащие из земли корни и редкую траву.
Мокрый мешок камнем тянул вниз, земля осыпалась под ногами, но Мартин полз следом и подталкивал паренька вперед, когда опора вновь ускользала из-под его сапог.
Когда они уже почти выбрались на край оврага, раздался сухой треск и что-то холодное ударило Гуппера по голове, сталкивая обратно. Падая, он вновь зацепил странника, сбил карабкающуюся Фиалку, и они, как и несколько минут назад, кубарем скатились обратно в холодный ручей.
— Плохие гости, — вновь раздался шипящий голос, — не слушают хозяина!
Вновь раздался хруст ломающихся веток и к путникам по склону, поднимая целый фонтан брызг, скользнула огромная змея. Её длинное тело моментально заполнило весь овраг, отрезав барахтающимся людям все пути к бегству. Тварь молниеносно обвилась вокруг незадачливой троицы, и поволокла их по дну оврага в глубь леса.
Её жесткая, холодная чешуя больно впивалась в кожу Гуппера, сдавливая его, и не давая пареньку ни вдохнуть, ни выдохнуть. Он видел как беззвучно открывается и закрывается рот Энни, и как испуганно таращит глаза Мартин.
Мимо проносились сломанные деревья, камни и кусты. Змея скользила по ручью извиваясь, на сколько это ей позволяли стенки оврага. Ручей становился глубже, вода в нем мутнела.
Гуппер уже стал задыхаться в железных объятьях чешуйчатого тела, когда кольцо, сжимающее его, вдруг ослабило хватку, и он упал на бурую болотную траву, отчаянно хватая воздух ртом. Рядом с ним упали Мартин и Энни, а змея заложила крутой поворот и замерла, окружив путников широким кругом. Её плоская голова, размером с целую телегу, мерно покачивалась, приковывая к себе взгляд. Холодные плоские глаза неотрывно следили за корчащимися путниками.
— Вы плохие гости, — слова с глухим шипением зарождались на высунутом кончике её раздвоенного языка. — А плохих гостей надо наказывать!
Странник медленно поднялся на ноги и помог встать Фиалке. Гуппер, запутавшийся в ремне своей сумки, неуклюже барахтался на земле.
— Мы не знали, что заходим в чужие владения, — подал голос Мартин, стараясь не смотреть на плавные движения плоской головы. — И мы не хотели никого обижать. Но если деяния наши оскорбили вас, то мы нижайше просим прощения, о Великий.
Голова змеи, плавно раскачиваясь, приблизилась к перепуганной троице. Её огромные золотистые глаза не мигая смотрели на странника.
— Слишком поздно проявлять учтивость, — прошипела она, почти касаясь кончиком раздвоенного языка лица Мартина, — если переломали все стены в доме.
Ноги Гуппера, который наконец поднялся с земли, предательски подкосились. Но он остался стоять, ибо спрятавшаяся за его спину Энни каким-то образом придавала ему сил.
— Но я сегодня добрый, — продолжала вещать змея, переводя взгляд со странника на паренька и обратно, — да и гости редки в наши тихие времена. Давайте сыграем с вами в игру.
Мартин бросил взгляд на перепуганных ребят и спросил:
— В какую игру?
— Каждый из вас расскажет мне одну историю, — шипение змеи, каким-то неуловимым образом, прозвучало обрадованно, — и если хоть одна из них окажется мне незнакома, то я вас отпущу.
— А если все они окажутся вам известны? — спросил Мартин, пытаясь унять дрожь в руках.
Пасть змеи искривилась, складываясь в некоторое подобие улыбки.
— Тогда я вас съем, шумные вы мои гости.
— Не очень честная игра.
— Ты ставишь под сомнение мою честность? — шипение теперь напоминала рокот камнепада. — Ты потерял рассудок от страха, мерзкий насекомышь?
Мартин сглотнул, невольно отступив назад и упершись спиной в застывших ребят.
— Видимо, у нас нет выбора. Давай сыграем, о Великий.
Змея радостно закачалась из стороны в сторону. Мартин сделал шаг вперед и собрался начать рассказ, но тварь шикнула на него, заставив отшатнуться.
— Начнет тот яркий цветочек, что прячется дальше всех, — приказала змея, пристально глядя на копну фиолетовых волос Энни.
Странник отступил в сторону, позволяя Фиалке и Гупперу выступить вперед, но выйти из-за спины паренька, девушка не решилась.
— Не бойся, малышка, — ласково прошипела змея, — я тебя не съем.
Девушка несмело выглянула из-за перепуганного Гуппера и робко подняла глаза на змеиную голову.
— Расскажи мне историю, моя маленькая птичка, — подбодрила её змея, щуря свои плоские глаза.
Фиалка помялась, морща свой лоб, а затем начала рассказывать:
— У нас за Cелением растет большой куст, — её голос подрагивал, — что цветет яркими розовыми цветами. Тётя Марта называет его Олеандр, или погибелью блудных мужей. Он очень ядовит. Когда-то, давным-давно, на разных берегах реки жило двое влюбленных: девушка жила на правом берегу, а юноша — на левом.
Энни прервалась, чтобы прочистить горло, а затем, уже более уверенно и смело, продолжила:
— Река была бурной и широкой, но юноша каждую ночь переплывал её, чтобы увидеться с возлюбленной. И чтобы он не заблудился в темноте, девушка зажигала огонь на высокой скале. Юноша видел пламя и плыл на него, счастливо добираясь до берега.
Девушка вновь замолкла, собираясь с мыслями.
— Однажды дул сильный ветер, и когда девушка запалила огонь, задул его. Всю ночь ждала девушка своего возлюбленного, но он так и не явился. На следующий день она вышла на берег и звала его по имени, но парень не отозвался ей. И подумала она, что парень забыл о ней, разлюбил и бросил. Её сердце было разбито, и, не в силах вынести боль, она взбежала на ту гору, где разжигала каждую ночь костер, и сбросилась на острые камни, торчащие из воды. И волны реки расступились, вынеся на берег мертвое тела парня, что потерялся в волнах без путеводного огня. На тех камнях рос куст с прекрасными белыми цветами. Он впитал кровь девушки, окрасив свои лепестки в розовый, впитал всю боль и обиду, что наполняли её разбитое сердце, и стал ядовитым. Люди назвали его Олеандр, в честь погибших, ибо девушку звали Оле, а парня - Андр.
Девушка замолкла, переводя дух.
Змея улыбнулась, приблизив свою морду к юной рассказчице.
— Какая красивая и грустная история, — прошипело чудовище, — но она стара как мир, и пересказывалась мириадами способов. И, конечно, я слышал её.
Энни вздрогнула и спряталась обратно за Гуппера. Перенек, вновь почувствовал, как дрожат и подгибаются его колени, но вновь совладал с собой и устоял на ногах.
— Теперь твой черед, маленький напуганный зайчик, — обратилась к нему змея, продолжая плавно покачиваться.
Гуппер сглотнул и попытался что-то сказать, но из его рта донесся лишь тоненький хрип. В его голове звонко гудела пустота. Он старательно пытался припомнить те истории и страшилки, которыми пичкали друг-друга мальчишки в Cелении, но ничего не приходило на ум. И поэтому он начал рассказывать то, что вертелось у него в голове с самого утра, да и несколько последних лет его жизни.
— В Cелении, оно как — ты вляпался в какую-нибудь неприятность, и тебе дали прозвище, — он испуганно писклявил и ничего не мог с этим поделать. — Споткнулся о камень — прозвали неуклюжим. Сломал нос — стал Кривым. Кто-то умудряется получать звучные прозвища, типа Бычий зоб или Два дуба, кого-то прозывают Красивым не за что. У всех в селении были прозвища, кроме одного парня.
Гуппер, поперхнулся, вымучивая в своём воображении какое-то подобие сюжета.
— Он был среднего роста, не толстый, не худой. Он, как и все, воровал яблоки из сада, катался на свиньях, закидывал яйцами Симона Дурного, но так и не получил своего прозвища. Они просто не приставали к нему, — парень грустно вздохнул, погружаясь в свои мысли. — Ну, так вот. Он захотел получить самое лучшее прозвище во всём Cелении. Собрал свой походный мешок, взял старый меч и отправился к логову дракона! Да… Дракона. Дракон был большой, огромный! Как гора! Он сидел в страшной пещере и все его боялись. Но парень не испугался. Он взобрался на гору, зашел в пещеру и сразился с драконом. Да… Дракон. Он это.. огнем дышал, рычал страшно, руками бил. Но парень уворачивался и бил его своим мечем. И победил дракона! Да.. Он отрубил дракону голову, забрал её и принес в деревню. И получил прозвище Победитель Дракона! Да! Гуппер Победитель Дракона!
Чем дольше паренек рассказывал, тем больше он увлекался своими фантазиями, и тем сильнее вытягивалось лицо у Мартина. Змея пристально смотрела на рассказчика, продолжая свой плавный танец. Когда Гуппер завершил своё повествование, наступила тишина, в которой стало отчетливо слышно, как за спиной тихо пофыркивает Энни, пытаясь сдержать смех.
Гуппер хотел было возмутиться такому неуважению со стороны подруги детства, но тут расхохоталась змея, сотрясая почву под ногами у путешественников. Тварь, судорожно подергивалась, широко раскрыла огромную пасть, в которой яростно трепетал красный раздвоенный язык.
Вслед за змеёй Фиалка перестала сдерживать смех и заливисто расхохоталась, схватившись за мешок паренька, чтобы не потерять равновесие. Гуппер растерянно переводил взгляд с танцующей змеи на девушку и обратно, не понимая, стоит ли ему плакать от обиды или радоваться удаче.
Мартин хмуро смотрел на огромную извивающуюся тварь и что-то бормотал себе под нос.
— Забавный рассказ, — прошипела, наконец отсмеявшись, змея. — Только и его я слышал не раз.
Парень удивленно вскинул голову и возмутился:
— Неправда! Ты не могла её слышать!
Его детское возмущение вновь вызвало приступ хохота у змеи. Она тряслась, с шипением заглатывая воздух зубастой пастью.
— То, что ты придумал её, не делает историю новой, — прошипела она, отдышавшись. — А уж историй о герое, вышедшем из серых масс, превеликое множество. Но в мечтах нет толку, мой маленький зайчик, не бывают простые люди героями. Побеждают выдающиеся личности.
Гуппер потупился и принялся разглядывать серую болотную траву под ногами.
— Ну что же, болтливый олень, — обратилась змея к Мартину, — настал твой черед рассказывать историю. Постарайся, ибо это ваш последний шанс.
Странник глубоко вдохнул и выступил вперед, заслоняя ребят от змеи.
— Я расскажу о том, что было, — он замялся, прочищая горло. — Я верю, что было. Давным давно мир был другим. Люди жили далеко за пределами своих Cелений, строили прекрасные замки, плавали через великие моря и летали по небу на железных птицах. Они покоряли запретные вершины и даже обладали властью над солнечным пламенем!
Змея остановила свой танец и неотрывно следила за странником.
— Человечество достигало небес, обладая тайными знаниями о мироздании. Люди растили леса и управляли погодой, соединяли земли мостами из жидких камней и могли общаться на расстоянии!
Змея угрожающе зашипела, прерывая вдохновленно вещающего Мартина.
— Ты смеешь говорить о запретном, — она почти рычала, приблизив свою пасть к лицу странника. — Ты нарушаешь слово, данное презренными всем нам! Тебя ждет смерть! Всех вас!
Она резко вскинула свою плоскую голову и широко разинула пасть, демонстрируя острые, как бритва, клыки. Кольца её тела, окружавшие путников, стали быстро сжиматься.
— Ты обещал, что отпустишь нас, если мы расскажем тебе новую историю! — крикнул Мартин, упираясь руками в скользкую чешую в попытке остановить удушающие объятья.
— Вы не способны рассказать мне ничего нового! — прошипела змея, сдавливая троицу в железных тисках колец своего тела, - Я живу с начала времен!
— Значит, ты жульничал! — прохрипел Мартин, отчаянно вырываясь. — Ты обманул нас!
Змея захлопнула пасть и очень по человечески усмехнулась:
— А ты питал какие-то надежды, войдя в мой лес?
Пасть твари стала медленно раскрываться, грозясь заглотить всех троих разом. Гуппер мысленно проклял себя за идиотскую идею отправиться в этот поход, Мартина и его запутанные речи, Энни и её несдержанный смех, и эту змею, за размер и острые клыки.
Как бы хотелось вновь проснуться у себя в кровати, от холодной воды, вылитой из половника тётушки Марты на его сонную голову. Он зажмурился, пытаясь представить, что находится дома, в милом безопасном Cелении, но жесткая чешуя, впивающаяся в тело, быстро вернула его к суровой реальности.