Страница 25 из 43
Девушке показалось, что она погружается в мягкое облако, такое пушистое и прохладное, полное маленьких капель не пролившегося дождя.
— Прорвались? — услышала она далекий голос, наверное, принадлежавший Мартину.
— Если бы нас заметили, то уже бы схватили, — ответил Полдон. — Нам повезло, что хранителям рощи есть чем заняться.
Энни медленно приподнялась на своём ложе и огляделась. Странник с эльфом стояли чуть поодаль, выглядывая из-за дерева. Рядом у могучих корней распластался Гуппер, весь взмокший. Его грудь судорожно вздымалась и опускалась, словно он хотел выдышать весь доступный воздух.
Гарри стоял, вытянувшись во весь свой исполинский рост, задрав голову и воздев руки к далёким кронам.
— Ну разве не удивителен мир, друзья мои? — его голос прокатился по лесу, словно оползень, хотя было видно, что артист пытается говорить как можно тише.
— Заткнись! — внезапно скрипуче и жутко прошипел эльф. — Мы еще не в безопасности! Нужно быстрее добраться до моего жилища!
— Тогда идем, — тихо сказал Мартин. — Гарри, возьми Фиалку. Гуппер — вставай. Потом отдохнёшь.
Энни хотела возмутиться, сказать, что вполне справиться сама, но прежде чем эти мысли сформировались в слова, она уже взмыла в воздух, подхваченная широкой ладонью громогласного великана.
Мир вновь перевернулся перед глазами, отдавшись болью во всём уставшем теле. Мускулистое плечо после мягкого ложа из мха казалось острым камнем. При каждом шаге артиста у Фиалки выбивало дыхание и темнело в глазах, но она не жаловалась и не просила усадить поудобнее. Почти все её силы и мысли были устремлены на то, чтобы не потерять копьё и не выпустить из онемевших пальцев пучок отрезанных волос.
— Далеко еще? — спросил Гуппер, спустя какое-то время.
— Почти на месте, — отозвался эльф. — У меня дерево почти на самой опушке. Не люблю высокопарность и суетливость Киллелькарата.
Вновь наступило молчание, полное птичьего пения, шуршания листвы и напряженного пыхтения путников. Энни не знала, сколько они уже бегут по этому изменчивому, яркому, невообразимо прекрасному лесу, полному напевных звуков. Голова девушки уже не кружилась и мир не стремился утонуть в темноте её сознания. Даже к неровному ритму прыжков артиста она смогла приноровиться, хотя порой острое всё же плечо выбивало из неё дух.
Путники бежали по видимым лишь одному эльфу тропам, то и дело кружа между деревьев, ныряя в овраги и продираясь через кусты. Вокруг, на сколько могла судить девушка, простирались девственные леса без единого намёка на благоустройство.
Хотя что она могла разглядеть, болтаясь безвольным мешком на плече у Гарри? Лишь пёстрый ковёр мха, испещренный зеленью разнообразных трав, ветки деревьев, переплетённым подобно гигантским змеям. От тряски всё это смешивалось, плыло и размывалось, не позволяя ни насладиться видом, ни познать хоть маленькую капельку этого волшебного, чуждого Фиалке мира.
Внезапно всё закончилось. Артист остановился, дыша словно загнанная лошадь, и медленно опустил Энни на землю.
— Пришли, — облегченно выдохнул Полдон.
Девушка обернулась и замерла с раскрытым от удивления ртом. Перед ней, в центре обширной поляны, устеленной махровым одеялом мха и цветов, стоял исполинский гриб, или дерево, уж очень гриб напоминающее. Ножка этого «гриба» была настолько мощной и широкой, что понадобился бы десяток человек, чтобы обхватить её. В высоту ножка превышала даже три больших Дома тётушки Марты, поставленных один на другой. Там, в запредельной вышине, ствол ветвился, словно клубок змей, стремящихся расползтись во все стороны. Эта титаническая крона, накрывавшая поляну огромной шапкой, венчалась копьями крупных острых листьев изумрудного цвета.
Девушка судорожно вздохнула. Более странного, впечатляющего и уродливого дерева она в жизни не встречала.
— Что это? — спросил Мартин, опередив Энни на несколько мгновений.
— Dracaena draco, — пропел эльф, буквально светясь от гордости. — Идем внутрь.
Он медленно взмахнул рукой, и чудовищный гриб зашевелился, закрутился, словно юла. Вздрогнула змеиная крона и толстые ветки медленно пустились, образовав подобие винтовой лестницы.
Первым на эти бурые ступеньки шагнул сам хозяин странного дерева. Остальные же неуверенно топтались на месте еще несколько долгих мгновений, прежде чем Мартин с тяжелым вздохом сказал:
— Ладно. Заходим.
Широкая ладонь артиста вновь потянулась к девушке, но замерла, остановленная древком копья.
— Спасибо Гарри, — Фиалка старалась говорить как можно добрее, но слова всё-равно звучали слабым хрипом. — Я сама.
Идти по раскачивающимся на каждом шагу веткам было не просто. Казалось, эта шаткая опора готова в любой момент выскользнуть из-под ног. Первые несколько ступеней Энни пыталась опираться на копьё, но то постоянно цеплялось за сучки, соскальзывало с округлых ветвей и вообще ужасно мешалось. К середине этого, казалось, короткого подъёма, желание бросить неудобную палку так сильно захлестнуло девушку, что она уже собралась разжать пальцы. Только вот пальцы её не послушались, продолжая впиваться в грубое древко.
Лестница наматывала бесконечные круги вокруг необъятного ствола, постепенно заводя всё глубже в густую крону. Ветви, переплетаясь, подобно косам замужних женщин Селения, образовывали украшенные природными узорами стены. Вся крона оказалась большим куполом, внутри которого и скрывалось жилище их проводника.
В конце-концов, девушка перешагнула через последнюю ступень, чертовски измотанная, чтобы гордиться собой. Даже удивляться необычности обстановки, причудливости линий или еще чему-нибудь сил уже не было.