Песчинка

====== Глава 8 Неожиданные открытия ======

Глава 8 Неожиданные открытия Ветер теплый, влажный, морской. Запах соли и водорослей, но не тот отвратный, что висит в современных портах, а тот, что дает понять: море! Даже здесь, в горах, а вернее — почти на вершине бывшего вулкана, хорошо ощущается свежесть морского бриза, отлично разгоняющего духоту. Я за этот месяц уже изрядно устал от вечной духоты, от вечно липкой от пота рубахи, от тяжелого воздуха, которым не дышишь — пьешь! И вот здесь, в горах, просто замечательно! Не только душой отдыхаешь от нагрузок: учебы и тренировок, но и тело будто насыщается силой. Хорошо еще, что у меня много свободного времени, и я могу заниматься своими делами. Нет, первую неделю Маюри-сан пыталась свести меня и свою дочь в компанию, но быстро поняла всю бессмысленность этой затеи: мы, даже оставаясь одни, занимались своими делами, отдельно. И если я или учился, или читал, то девочка тупо замирала, превращаясь в куклу, и все время тупо сидела с прикрытыми глазами. И в чем главный прикол: она не медитировала, не спала, чем занималась — непонятно, и ведь если бы практиковала выход в астрал, то ее мать — шаман, и быстро бы это почувствовала, и отбила дочке эти порывы. В общем, странный ребёнок. Короче, часть свободного времени вечером я трачу на трансы для обучения управлению куклами, или просто наблюдению их глазами. Да, их у меня уже пять штук! Откуда? Так эта хитрая парочка птыцъ каким-то чудным образом приспособила к этому делу мелких духов и муси, которые и состряпали четыре точных копии моего паука. Хорошо хоть, что кристаллы успели вырасти, и не пришлось снова красть хозяйское добро. Вот я и тренируюсь в трансе либо наблюдать сразу за несколькими пауками, либо всех держать во «внимании», — это похоже на единый монитор слежения, разбитый на картины разных камер, либо же беру под контроль какого-нибудь одного, и им «рулю». Это сложно, от этого стабильно болит голова, бывают кровотечения носом, бывает несколько часов трясутся руки, или ноги. Спасают снадобья. Я даже как-то пожаловался на головные боли, и меня сводили к целителю. Вывод: слабость акклиматизации, скоро пройдёт, пейте укрепляющие составы. В общем пью, и тренируюсь, не опасаясь теперь поймать инсульт. А птЫцы пообещали, что если нужны будут еще куклы, то они быстро сделают в любом количестве — опыт есть. Я же жду, когда будет готова новая партия кристаллов, а это — полторы недели. Плохая «печка», нужно взяться за свою задумку. Так вот, сейчас я сижу в трансе, пока пауки шныряют под землей. Все дело в том, что гуляя, я нашел глубокую, но узкую трещину в скале, уходящую куда-то во тьму потухшего вулкана. Самому туда лезть никак — узко, да и стремно, если честно. А вот пауканов туда запустить милое дело — эти шмыги очень ловкие и подвижные получились, ничем от настоящих не отличаются, да еще и крепче. Но беда пришла откуда не ждал. Вернее, не подумал. Короче, под землей, как оказалось, темно, а насекомые видят в таких условиях не глазами, а усами и волосками на теле. Я кое-что улавливаю, в общих чертах… нет, как тренировка, отличный способ, но… короче НО! Вот и размышляю на тему решения проблемы. Иначе нафига я буду сидеть на горе, я ведь хотел посмотреть на пещеры, трещины, и все такое, а тут — облом! Хорошо еще, что пауканы запоминают местность, и заново обследовать пройденное не придется, а там — может, решу проблему. А пока выхожу из транса, отпуская пауков с поводка, пусть сами шарятся. Минут сорок занимался своим телом: растяжки, челночный бег, подтягивания, снова растяжки. У меня начался период бурного роста, и вот такие «заходы» делаю несколько раз в день, в зависимости от занятости. Горо-сан как-то вечером отметил, что сам занимался в моем возрасте развитием тела (а он хоть и не высокий, но довольно жилистый и ловкий), и у него был толковый учитель по каратэ. Так вот этот учитель и рассказал, что дети-маги имеют огромное превосходство перед простецами в плане физического развития, если этим занимаются. Дело в том, что сама магия ребенка его защищает, наподобие автоматического симбионта, таким образом мы меньше болеем, нам легче даются боевые искусства, ибо магия каким-то образом понимает пользу этого, и помогает. А еще магия серьезно подстегивает все процессы организма, быстрее заращивает раны, кости, борется и очищает организм от вредоносных веществ. Поэтому, когда начинается период бурного роста, следует заняться развитием своей гибкости, ловкости и выносливости, ибо организм начинает воспринимать изменения нормой, а магия потом поддерживает достигнутую планку. Еще мужчина поделился комплексами тренировок, которые еще помнил, и я занялся этим незамедлительно, ведь если мне придётся работать в паре с клановым магом, мне нужны все силы, какие только можно получить. Закончив с физухой, сажусь на пенек, успокаиваюсь, и вхожу в неглубокую медитацию, только чтоб поправить дыхание, успокоить сердцебиение, и направить магию, чтобы закрепить микроизменения. Так, капелька по капельке, и сила прибывает. В дом семьи Мори я прибыл через пару часов, забрав с собой одного паука, а остальных оставил обследовать подземные ходы. До ужина еще есть время, и можно было бы заняться магией, но Маюри-сан сегодня сама решила взяться за готовку, и порадовать семью чем-то особенным. Что ж, значит, займусь чем-нибудь другим. Сижу на веранде, дышу посвежевшим к вечеру воздухом, набрасываю простым карандашом пришедшую на ум картину. В той жизни у меня был друг, который отлично рисовал, он брал в руки ручку или карандаш, и просто рисовал что-то. Прям как я сейчас. Интересно, что он чувствовал, когда на него накатывало вдохновение? Я, например, ощущаю что-то вроде слабого транса, будто в меня втекает чужая мысль, причем настолько сильная, что человеку точно не принадлежит. Интересно, у всех так? Временами, я прямо вижу картины, образы, подпитанные нахлынувшими «вкусными» ощущениями. Сложно описать эти ощущения, очень, ведь там все сплетается: вкус, слух, виденье, эмоции. Так вот. Я сейчас чувствую свежий поток, сильный, но не грубый, окрашенный в синие и фиолетовые оттенки с золотыми искрами, серебряными линиями, струнами, от которых вокруг расходится волнами рябь тихого, но протяжного звона. На альбомном листе постепенно проявляется спиральный коридор вихря, наполненный линиями и искрами, искажающий свет близких звезд и яркой туманности. Росчерк кометы, теряющей куски льда и хвост газа, несущейся куда-то. Желтая планета, подсвеченная желтым же светом здешней звезды… Ощутив приступ усталости, выпадаю из транса, опуская рядом с собой альбом. Дышать тяжело, тело сотрясается от холодного пота и дрожи. Перед глазами плывет, в голове жуткий шум, красные пятна кружатся, скрывая за собою все. Я не знаю, сколько сидел, пока пришел в себя, было реально херово, но когда отпустило, чисто на автомате поднял альбом, и пораженный замер. На резко затвердевшем листе альбома обнаружилось окно в далекий космический пейзаж. Живое, в движении. На магической картине отразилось все, что я ощущал и чувствовал, видел: кружилось искажение, пролетала крупная комета, мелькали метеориты, кружилась желтая планета, радугой светилось газовое скопление, поблескивали звезды, и ощущался мистический звон. Ну, и что мне с этим делать? — не успел я это подумать, как ощутил рядом с собой человека. Поворачиваюсь, чтобы увидеть замершую Маюри-сан, прижавшую ладонь ко рту. Мда-а, теперь не спрячешь… -… такому учатся годами. — очень серьезно говорит женщина, смотря мне в глаза; я не чувствую давления, или «щекотки» в голове, но тон женщины не дает ее прервать, сомневаться. — Не потому, что очень сложно, пусть и это присутствует в немалом объеме. Совсем нет. Опасно тем, что подобные картины рисуют магией, волшебством — не важно как называют эту силу, важно, что она позволяет нам творить чудеса, вроде того, что ты сегодня создал. Мы ЖЕЛАЕМ, и ОНА СОЗДАЕТ, ВОПЛОЩАЕТ наши просьбы и желания. — степень серьезности возросла, женщина даже не моргает. — Опасность в том, что для воплощения желания, нужно обладать достаточным запасом силы и чувствительности, в меньшей степени — концентрации. ОНА создает, и если недостаточно силы волшебной, будет взята сила жизненная! Всё для цели! ВОПЛОЩЕНИЯ! Магия никогда не останавливается на полпути, запомни это! Что бы ни сотворялось, ритуалы, чары, колдовство, — ничего нельзя прервать, только изменить! И ВОТ ТАКОЕ, — женщина указала на картину. — нельзя даже изменить, пока творение не будет завершено надлежащим образом. Ты не просто мог умереть, — это не настолько страшно, как считают многие простецы, нет, твое посмертие было под угрозой! Душа! Чувствую, как внутри все покрылось ледяной коркой и опасно хрустит, готовое разломаться звонкими осколками. Я даже не думал ни о чем, просто пытался пережить холодный ужас, ведь мне уже не нужно верить в посмертие, я ЗНАЮ, что оно есть. Перестать быть — жутко, если понимаешь о чем речь. Руки трясутся так, что я не могу даже чашку взять в руки. Остальные в комнате — Горо-сан, Хана-тян, и две служанки, молчали, хотя мужчина смотрел на меня с откровенным интересом. Такого в его глазах я еще не видел.  — Тебе стоит знать, Арата-кун, — степенно заговорил мужчина, напуская вид спокойствия и полнейшего «штиля», мдааа, если б не глаза. — что твоё творение — настоящее ЧУДО, которых в мире ОЧЕНЬ мало. Картина бесценна. С давних времен такие чудесные пейзажи (а это всегда, почему-то, пейзажи) не продавали, только дарили, всегда получая взамен ответные дары великой ценности.  — Почему? — голос еще хриплый от страха и усталости, хотя уже начинает отпускать потихоньку.  — Ценность таких картин определить невозможно, ибо все они уникальны, но это не значит, что в мире мало тех, кто бы не пожелал обладать подобным сокровищем. За куда более меньшей ценности вещи кровь лилась потоками. — мужчина отпил чаю, продолжил. — Но мир уравновесил силу ТАЛАНТА творца, и силу жажды обладать у остальных: картины нельзя получить, если создатель того не желает, — она просто не дается в руки вору, или грабителю. Картины становятся невидимыми, нематериальными, исчезают, пока угроза не исчезнет. А ещё есть в мире четыре пейзажа битвы, которые убивали воров и шантажистов. Создателя нельзя заставить отдать свое творение принуждением, обманом, или дурманом, — за этим следует жестокое наказание обидчика. Вот так вот. Мужчина следил за моей реакцией на свои слова, или ждал ответа, — я не знаю, меня интересовало совсем другое. Тем более, раз у этой вещицы такая крутая «противоугонка», то и сильно переживать не стоит. Меня интересует, как бы не впасть снова в такой транс творческий, и не скопытиться. Вот ЭТО важно. Далее мне поведали, что есть, оказывается, волшебное искусство, которому долго учатся, и вершиной мастерства считается создание подобных шедевров. Однако, не каждый мастер решается на создание венца карьеры, ибо опасно не расчитать силы, а жизнью и душой рисковать — дураков мало. Но бывают, кстати намного чаще осознанных, стихийные создания, вроде моего. Выживают не все. Когда я заикнулся об опаске снова «сотворить», меня уведомили, что будь я свободен от обязательств, то без промедления оказался на обучении у какого-нибудь мастера. А раз уж я «должен», то мне в скорейшем будущем будет доставлено печатное пособие для начинающих магов-художников. Там есть техники контроля, чтобы уберечься от подобного, а также основы теории волшебного рисования. Мне уже интересно. А книгу, толстый такой томик, страниц на семьсот, мне подогнали на третий день моего восстановления от магического истощения. А раз уж приступить к практике я не способен на целых две недели, пока не восстанавлюсь от массивного истощения, то меня загрузили сухой теорией, и не только. К концу первой недели Горо-сан заговорил о том, что в этом доме уже давненько думают сделать ремонт, обновить роспись на панелях, и так далее. Совладать с собой я не смог, и с радостью взялся за дело. Вычитанные в том томике легкие направленные медитации помогли не впасть в «режим творца», но вот легкий транс использовал довольно часто и много. За каких-то три дня я разрисовал главный зал дома, и кабинет его хозяина в традиционном стиле. Вечерние мотивы лесных озер, россыпи цветов и ягод, ярких птиц, сочных трав и пышной зелени. Всё это получалось настолько живым, настоящим, несмотря на своеобразный стиль, что порой чудилось, будто смотришь в другой, сказочный мир. Я буквально чувствовал, что изображаемое мной — реальность, далекая, возможно, недостижимая, но живая. Стены и потолки покрывались картинами целиком, сплетаясь в один сплошной объемный пейзаж. С каждым движением кисти мое мастерство росло, я буквально чувствовал, что движение к идеалу не останавливается ни на миг. Сомнения в мазках исчезли на шестой день, на восьмой — я перестал задумываться, рука просто воплощала то, что я видел где-то глубоко в себе. Уголком сознания я отмечал, что мне что-то выговаривали, требовали, или угрожали, но это было не важно. Я чувствовал, что обязан закончить, да и желания останавливаться не было. К еде почти не притрагивался, пил какие-то соки, которые приносила неизменно Маюри-сан. Даже не помню, когда в последний раз спал больше пары часов, или мылся. Лицо и руки покрылись слоями краски, но все это было не важно, вторично. На закате пятнадцатого дня я сидел посреди какой-то большой комнаты, усталый и безмерно счастливый, разглядывая апогей этой работы. Горы, покрытые темной зеленью, золотисто-красный храм на склоне одной из сопок, длинный извилистый спуск к озеру, окруженному лиловым цветом весны. Все на объемном изображении вышло идеально-реальным, и, в то же время, видно, что это картина. Красные врата-тории, золото колонн храма, нежность лепестков цветов, пышная основательность окружающего леса. Я смотрел, искал, и не мог найти недостатки. Она закончена. Завершена. Я улыбнулся улыбкой дурачка, и уснул прямо там, где сидел… *** Мужчина не отрываясь смотрел на то, что сотворил малолетний зять. Краем уха он услышал, как служанки вынесли уснувшего пацана отдыхать, но оторваться просто не мог. Многие годы мужчина приезжает в этот дом, но никогда не ощущал его таковым, — гостиница, — да, но не дом. Сейчас же в его голове был сумбур, и впервые он захотел назвать это место своим домом, хотя в планах было отдать это место дочери с зятем после их свадьбы. Однако в момент, когда он смог войти в этот зал (все время, пока парень рисовал, в комнату было не войти — стоял какой-то барьер), некогда бывший местом сбора старейшин клана, Мори Горо-сан понял простую истину: он не сможет больше надолго расстаться с этим местом, не говоря о дарении кому-либо. Маюри-тян всегда нравилось на островах, и она частенько сюда наведывается круглый год, но ей не удавалось окончательно перетянуть сюда своего мужа. Теперь же Горо-сан твердо решил: он вернет резиденцию клана Мори домой, а поместье на Хоккайдо будет вторичным, как было когда-то, до того, как клан Миядзаки взял их под свое крыло. Нет, ну, все же, какой талант! Будь он моим сыном, я бы не позволил этому ТАЛАНТУ, нет — ДАРУ, засохнуть под коркой крови очередного воина клана. Какая же глупость! Жаль, да… очень жаль… *** Проснулся я, когда солнце уже было в зените, от чувства голода. Но еще больше хотелось пить. Во всем теле ощущалась приятная, как от нужной работы, усталость, а в голове — легкость мыслей. Еще даже не успев открыть глаза, успел придумать не только решение проблемы «фары» для пауканов, но и кое-что еще, от чего руки буквально зачесались воплотить это в жизнь. Появилась также идея создать ларец, в который можно собирать интересные образцы волшебных растений, чтобы потом выращивать самому. Мой окрас магии довольно удачен для того, чтобы подпитывать нуждающиеся растения, — это я успел выяснить и подтвердить на практике, так почему бы и да? Если я продолжу заниматься артефакторикой и алхимией, — а я продолжу, уж слишком это интересно — крутить законам физики фиги, то мне потребуется много всякого-разного, а покупать все это уж слишком накладно. Ладно, сейчас я это подворовываю, а как быть, когда сбегу из клана? То, что нужно бежать — неоспоримый факт, но вот еще рано. Я не представляю куда бежать, где спрятаться так, чтобы клан не дотянулся? В Китай и Корею нельзя — сразу выдадут, даже ленточкой повяжут, розовой. Не вариант. В остальном же мире для меня неизвестна ситуация, поэтому рыпаться рано, да и денёг нет совсем… да и библиотека и на половину не изучена… еще ведь надо придумать, как мать вытащить… короче, рано бежать. А пока думаю, нужно водички попить, во рту пустыня, блин, образовалась. По ощущениям, поблизости никого нет. На всякий случай осмотрелся, и правда никого нет, но до графина далеко, а тело еще слабое… а пить-то хочется… а графин далекоооооо… Под просящим взглядом сиреневых глаз стеклянный графинчик со стаканом сверху плавно взлетел в воздух, и неспешно подлетел ко мне, зависнув рядом с кроватью. Не будь дурак, тару я подхватил, тут же напившись чуть прохладной водицы. Покатав в голове мысль о палеве, задумчиво посмотрел на графин, на тумбочку, снова на графин, на тумбочку… Графин снова взлетел, и вернулся в изначальное положение. Интересно… Вечером я уже ужинал вместе со всеми, слушая порицания на свое поведение, и комплименты таланту. Слишком затягивать общение желания не было совершенно — руки буквально зудели от желания воплотить задумки в жизнь, а до времени сна еще можно многое успеть… Братья-птыцы довольно быстро принесли заказанные грибы, которые выращиваются на одном из островов. Стоит уточнить, что, почему-то, все острова сильно отличаются друг от друга не только рельефом, но даже частично климатом. Так, что в одном из островов пещер — что в дорогом сыре — дыр. Один из работников питомника-сада рассказал как-то, что в давние времена остров считался запретным, а точнее — смертельно опасным для всех живых, поэтому туда не совались, а на берегах других островов устраивали посты наблюдения из магов и подчиненных духов. Причиной всему была колония жутких тварей — рептилоидов. Эти существа крали женщин, девочек, начиная с десяти-одиннадцати лет, и утаскивали к себе на остров. Там бедные жертвы подвергались откровенной жути: в них помещалась икра этих тварей, естественным для них путем, и личинки, наподобии «Чужих», росли внутри женщин, выедая внутренности. В общем, от людей не оставалось ничего, даже кости поедались. Для обычной жизни рептилоиды ловили рыбу и морских существ, но человечину почитали деликатесом. Лет триста назад до императора дошли-таки слезные обращения островитян, и он обязал Круг Кланов изничтожить эту мерзость со своих земель под корень, сохранив память о том, какую жуть искоренили по его приказу. Как долго уничтожались рептилоиды в Японии, и сколько погибло воинов-магов, и простых людей не упоминается, но пещеры, в которых жили твари, ныне активно используются для выращивания волшебных грибов. В библиотеке семьи Мори в свободном доступе нашлась книга по волшебным грибам, и нет такого в этой книге, что не выращивается в пещерном острове. Светящихся грибов полно не только в сказках, но и в этом мире, и я некоторое время раздумывал над выбором из трёх цветов: красным, зеленым и голубым. Решил остановится на последнем, и сейчас, уже второй час подряд, разъяснял духам мыслеобразами то, чего хочу получить. К слову, с этими трудягами я подписал контракт, и мне теперь нет надобности их искать каждый раз, когда они нужны. А энергии в оплату труда красивых салатовых светлячков нужно столько, сколько тратится на «призрачный огонёк» — простое заклинание освещения, или поиска пути в тумане, для тёмной ночи есть заклинание «Блеск звезды», — чуть более мощный огонёк, без рассеянного бледно-голубого свечения небольшого шарика, но сконцентрированного факела синеватого света. В общем, платить им я могу даже когда истощен магически. Привязку сделал к мелким бусам на зачарованном браслете, собранном на этом острове. Так, ладно, идея моя заключается в возвращении к лишайникам. То есть я хочу, чтобы вокруг кристалла-ядра духи вырастили центральный ганглий гриба, слегка изменив форму ложа кристалла. От центра в головогруди ко всем лапкам прорастить грибницу, ограничив ту на уничтожение и поглощение дерева, а питаться от земли или растений, или чего другого (этого-самого «другого» только с моего разрешения, ибо гриб может выделять органическую кислоту — желудочный сок, для размягчения пищи), к чему прикасается паук лапами. Шляпка же гриба видоизменяется в «колокольчик», который нужно вырастить на голове паука, прибавив пауку длинные тараканьи усы, которые еще и влагу могут собирать. Свечение происходит только когда «колокольчик» раскрывается как самый обыкновенный цветочный бутон. Запас питательного вещества для гриба будет собираться в ядре и в двух отростках-шариках у головы, где осталось свободное место. Животы пауков оставил под место для дальнейшей модернизации — мало ли еще какая ересь в голову придет. В итоге хочу получить окончательно живых растительных химер, с жестким блоком-привязкой ко мне и моей крови. В общих чертах духи меня поняли, а когда приступили к работе, то все делали с присущей духам растений неспешностью, так что я мог легко корректировать их действия. Во время работы над первым пауком, мне еще пришла одна идея, которую я крутил в голове почти до самого завершения проращивания гриба, который используется для производства различных составов ментальной направленности. И, решив, что оно того стоит, отдал приказ и инструкции духам. Еще через час паук обзавелся гибкими клешнями вместо хелицер, созданными из смеси крайне грубого дерева, каменной крошки, и отростков гриба, с выходом особенно сильных «желез» кислоты. Спать лег около трех ночи, весьма довольный собой и своими выдумками, ведь паукан очень изменился, да и двигаться стал куда плавнее, более «живо». Дух подтвердил, что оболочкой стало проще управлять, особенно — держаться за разные поверхности (добавил лапам «липкости» грибной, чтобы они не разъедали все подряд, а приклеивались, когда нужно). Уснул я быстро, предвкушая новые открытия, ну, или просто красивые подземные виды… К сожалению, ни на следующий, ни за ним, день, возможности проверить изменения конструкции паука у меня не было, так как меня взяли в оборот. Маюри-сан нагрузила ритуальной практикой так, что моральных сил оставалось чуть, меня даже не хватало на нормальное восприятие лекций по ядовитым медузам, коих здесь выращивают. Разве что бездумно тренироваться с мечом или копьем — на что хватает настроения и сил. На третий день у меня был практикум в садах, а Маюри-сан отбыла со всей семьей на соседний остров для какого-то важного собрания. Я постарался закончить побыстрее, что привело к тому, что на цветочном кусте у меня выросла клубника. Как и почему — я не в ку’гсе, как впрочем, и ошарашеный моей выходкой куратор. Я же, не чувствуя угрозы, набрал в отрезанную бутылку одуренно пахнущих ягод, и смылся на гору — за ночь духи должны были изменить ещё пауков, и мне интересно каков результат.