Песчинка

Спасибо за внимание, за отметку ошибок, за комменты. Ваши мысли и пожелания отмечены, и текст уже корректируется в нужную сторону. Насчёт «добрых аякаси», и «злых» магов скажу: мир полниться серыми тонами, и они есть и у меня — передаю, как получается.

====== Глава 15 «Жучки» ======

Глава 15 «Жучки»

Квартал тысячи духов. Один из волшебных уголков Японии, здесь круглосуточно крутится немало разумных существ, и не только из самой Страны Восходящего Солнца. Место знаковое хотя бы тем, что в этих местах, по легендам, в древности нехило отжигали боги, сталкивались в битвах великие герои и демоны, и многое, многое другое происходило в этих землях. Со временем, земли современного Киото, и его пригородов сильно пропитались магией, и божественными силами, что начало притягивать различных существ и магов, здесь же образовалось несколько природных источников магии. Самый сильный источник оказался в горах, где, впоследствии, и был основан Квартал. Здесь можно купить и заказать самые необычные вещи и вещества, можно купить многие чудеса и чудесных существ. Можно встретиться с самыми неожиданными людьми и нелюдями. Сами земли пропитаны магией, и чудеса буквально висят в воздухе. Но во все времена в Квартале всегда соблюдают единое правило: Квартал — нейтральная территория, и вражде здесь места нет. Так было до последнего времени. От матери я успел получить краткую справку, и ожидал увидеть восточный базар. Но никак не ЭТО. Знаете, в детстве по телевизору частенько смотрел вестерны, ну, там деревянные салуны, с широкими фасадами, грунтовые дороги, и пустота, когда начинаются разборки. Здесь мы увидели почти то же самое: деревянные постройки, тесно прижавшиеся друг к другу, множество магазинчиков и лотков, но почти всё это закрыто, и улица пустынна. Не хватает только характерной музыки из вестерна, и перекатиполе, несомого ветром. А вот шелест ветра, скрип бумажных фонарей, стук вывески — это было. Редкие прохожие, с сосредоточенными лицами, цепкими взглядами осматривают друг друга, и спешат по своим делам. Совсем не таким я представлял волшебный торговый квартал. На лице матери увидел то же недоумение, и напряжение. Мы молча брели по улице, посматривая в переулки, и себе за спину. Было видно, что Квартал в подобном состоянии не слишком давно, тут не запустение, больше похоже на временное сворачивание дел. Хотя, как говорится, временное — самое постоянное. Я замечал, как некоторые закрытые магазины привлекали больше внимания моей ока-сама, некоторые вызывали у неё желание остановиться, заглянуть по старой памяти. В работающие магазины мы не заходили, почему — не знаю, не спрашивал, тем более идем мы куда-то целенаправленно. Что ж, можно и обождать. На перекрёстке перед нами появилась тройка существ в традиционных одеждах. Главный в тройке низко поклонился, протягивая матери красиво украшенный свиток. Женщина сдержанно, немного удивленно, кивнула, принимая свиток. Но посланник с охраной не ушёл, и всё так же молча ждал какого-то ответа. Переглянувшись со мной, и удивленно пожав плечами, мать раскатывает свиток. Смотреть через плечо не стал — не культурно, мало ли кто послал этого курьера, а сразу же портить о себе впечатление — не лучший ход. Прочитав, и не говоря ни слова, женщина уважительно кланяется, и увлекает меня следом за троицей. Вернее, только самим посланником, так как охранники шли по бокам. И вот, уже через десять минут мы сидим в каком-то зале, очень похожем на приемную, на весьма удобных диванах, и ожидаем. Догадались? Верно — приёма! Точно приёмная! Ну, это я так развлекаюсь по методике «дурному не скучно и самому», ведь стоит мне только попытаться что-то сказать, или начать шевелиться, на меня тут же шикают. О боги и демоны! Меня даже в этом детстве так не стращали, как это делает сейчас «неблагодарная женщина»! Что делать, ума не приложу?! Ещё минут через пятнадцать нас провели в традиционную комнату, не очень большую, с низким столиком в центре и подушками для сидения. Описывать интерьер бессмысленно: если вы видели хоть где-то традиционный японский быт, то поймёте. Если коротко, то все предельно аскетично и обезличено, скучно. Внимание привлекла только изящная тумба, с красивой, тонкой работы, вазой, в которой стояла свежая веточка цветущей сливы. Откуда в конце зимы — вопрос, с явным ответом: магия! Широкие раздвижные двери во внутренний сад, очень продуманный и красивый. Жаль, что в моем обучении обошли символизм икебаны, но ещё хуже — искусства созидания национального японского сада камней. Я знаю только, что в саду камней оными дело не ограничивается, в ход идет трава, цветы, кусты и деревья, вода, рыбы. И во всём, в каждой травинке и камешке скрыт свой смысл. Очень интересно, очень сложно. Мне бы очень хотелось знать, о чем говорит конкретно этот сад. Когда открылись двери, и зашелестела одежда вошедшей, я все рассматривал сад, и только удар локтем в бок привлек мое внимание. Переведя взгляд на вошедшую девушку, сейчас усевшуюся на место хозяина, я опешил. Вот не подумал бы, что с таким апломбом будут приглашать к какой-то молодой богатейке. Хотя… мдаааа… от хозяйки сильно пахло солнцем и огнём, много слабее — дождем. По ощущениям в ней дури столько, что сделать я не смогу вообще ничего… без подготовки. Чудовищно сильная сущность, аж по спине мурашки пробежали. Даже красота этого существа оказалась потусторонне-недоступной, совершенной. Идеально чистая кожа, шелковые, светло-каштановые волосы ниже пояса, тонкие, идеальные черты лица, розовые, в меру пухлые губы, и искрящиеся жизнью небесно-голубые глаза. А брови — вообще уникальные — две тонкие, выразительные дуги, и темные точки над ними, как часто изображают в манускриптах богинь. О фигуре сказать могу только то, что у этой девушки есть грудь, остальное — профессионально скрыто дорогим кимоно. На несколько секунд повисла тишина, во время которой хозяйка с нескрываемым интересом нас рассматривала, часто переводя взгляд с матери на меня, и обратно. Сравнивает, и легонько, едва уловимо, улыбается уголками красных губ. Я же сам с каждой секундой ощущал все большее влечение, мне хотелось всего и сразу, и желания начинались с этой девушки. Хотелось сжать её в объятиях, вдыхать её запах, ощущать её суть, целовать идеальные губы, смотреть в чистые глаза… Это наваждение давило всё сильнее, тело охватила предвкушающая дрожь, кровь разносила нарастающий жар. Я уже хотел встать, и воплотить желания, когда ухватился за всплывшее воспоминание из прошлой жизни. В этот момент малоинформативное, но его хватило, чтобы ухватиться за остатки благоразумия. Поток магии разлился от ядра, наполняя силой неукротимой стихии, выжигая сизый туман, охвативший тело и разум. Почти на инстинктах я очищал себя, всё быстрее приходя в норму, и вспоминая детали всплывшего понятия. Вейла. Огненная птица, способная оборачиваться прекрасной девой, или наоборот, своей магией покоряет мужчин, очаровывает, подчиняет своей воле. Вот только насчет вейл было мало инфы в книгах о мальчике-который-все-никак-не-умрет. Так, вскользь упоминали, и всё. В этом же мире описания подобных существ не встречал, хотя, стоит учесть, что основной массив моих знаний сконцентрирован на Азии и экваториальной территории планеты. В заброшенных текстах был единственный свиток о не Азии — о Египте, и чудовищах, подчиненных-призванных, созданных, и природных. О вейлах там речи не было. Интересно, они есть в этом мире?  — Тэнно Хинако-но-мико, хозяйка Утренних Врат, госпожа Солнечного и Пламенного Дворцов, помазанница Светлой Аматэрасу, первая среди Круга Владык. — оторвал от мыслей голос матери, чинно поклонившейся здешней хозяйке, я тут же повторил поклон. Будто подтверждая слова, в комнату проник лучик света, будто согревающий душу, приносящий в сердце умиротворение. Мгновенье, и все пропало, стало как и было. Но это не было наваждением, не могло быть — я услышал легкий перезвон в верхних слоях астрала, эхом разнесшийся и на другие планы. Этой девушке благоволит её госпожа — это заметно. Девушка легко кивнула, улыбнулась, заговорила бархатистым голосом, мягким, обволакивающим.  — Хошино Дзюнко, Охотница клана Хошино, и…  — Мой сын — Сора.  — Дааа… — как-то странно блеснув глазами, протянула хозяйка. — Ваш сын, Дзюнко-сан, уже стал известным в кругах мистического мира, как достойное продолжение славы клана Хошино. Но почему его всегда видели в кругу людей клана Миядзаки? — чуть прищурилась девушка.  — Его отец — Миядзаки, а я была пленницей все эти годы. — очень спокойно ответила мать, я даже не ощутил ничего по нашей связи.  — Это многое объясняет. — задумчиво произнесла хозяйка, постукивая тонким пальчиком по столу; к поданному чаю так никто и не притронулся. — Падение клана Хошино стало тяжелым ударом для многих, и с тех времен никто не встречал вашу кровь. Мы полагали, что в живых не осталось никого. И представьте наше недоумение, когда в Совет сообщили о молодом человеке-маге, один-в-один схожем по магии и внешности клану Хошино. С каждым разом новости о молодом маге только подтверждали его принадлежность, особенно, когда была уничтожена горная деревенька йокаев. Но тут появляется семья нэко, и рассказывает странные вещи: их спас маг, уничтожив убийц, да ещё и дельный совет дал. Только за спасение нэко, и информацию, ими принесенную, мы перед тобой в долгу. — она коротко склонила голову, почти кивнула, но все было проделано так изящно, что у меня снова перехватило дыхание. Однозначно, нужно посетить бордель, а то гормоны уже чуть из ушей не капают. Хозяйка хитро улыбнулась, стрельнув в меня глазками. — Но об этом мы поговорим позже. Сейчас меня интересует причина вашего прихода в Квартал. Просветите? — девушка легонько вздернула бровь.  — Конечно. — мать коротко поклонилась. — Мы сбежали из заточения в клане Миядзаки, и нам требуется надёжное укрытие на несколько дней, чтобы сын провёл какой-то ритуал. Что-то, связанное с астралом.  — Вот как… — хозяйка перевела внимание на меня, и ее взгляд резко переменился, только благодаря своей чувствительности мне это удалось уловить, так как ни во внешности, ни в голосе ничего не изменилось. — Сора-сан, ты должен понимать, что на своих землях я не могу позволить произойти чему-то опасному для своих подопечных.  — Ничего опасного для вас не будет. — говорю, смотря в нечеловеческие, небесные глаза. — Защищенное место требуется для того, чтобы мне не помешали, пока я буду погружен в слой недалекого прошлого, — это может быть опасно для меня. Ритуал я хочу провести для большей стабильности, и чёткости восприятия.  — В таком случае, я не вижу никаких препятствий в выполнении вашего желания. Свободный дом вам предоставят немедленно. Девушка хлопнула в ладоши, перед ней появилась полупрозрачная юрэй, низко поклонилась, и снова исчезла. А я её даже не ощутил. Вообще. Это может быть опасным. Мы благодарно поклонились.  — Тэнно-сама, позволите спросить? — вдруг заговорила мать, хозяйка кивнула. — В чём причина запустения Квартала? Или это тайна?  — Никакой тайны нет. — девушка лениво взмахнула ладошкой. — Последние годы прослеживался явный рост напряжения между людьми и нашим обществом, от чего и сотрудничество резко пошло на убыль. Ситуация обострилась два года назад, когда маги начали проявлять немотивированную агресию на наших территориях, нападать, устраивать разбой. В небольших общинах появились случаи уничтожения целых семей аякаси и йокаев. Доказательств, что это сделано магами, у нас не было, но и так всё ясно. В конце концов, ситуация обострилась до такой степени, что даже в нейтральных торговых кварталах стало опасно.  — Вы ожидаете нападения? — напряженно спросила мать.  — Нет. — Тэнно Хинако-но-мико всё так же спокойна. — Страж этих мест очень силен, и пройти его не удастся даже сильнейшим магам, тем более, мы всегда можем запечатать входы.  — Шпионы… — до меня вдруг доходит, и слово само вырывается.  — Верно. — хозяйка довольно улыбается. — Ни одна война не обходится без шпионов. По коже снова пробежали мурашки. Война, значит. Зачем? Нет, зачем — понятно, все войны преследуют лишь выгоду. Но меня учили в клане многому, и на уроках я четко понял, что сектора влияния и власти поделены столетья назад, и это всех устраивало. Новый передел?  — Что ж, — снова заговорила хозяйка, осмотрев наши задумчивые лица. — вам нужно отдохнуть, и подготовиться к ритуалу. После его проведения, приглашаю к себе в гости. А теперь, ступайте, отдых не менее важен, чем работа. Мы молча поднялись, поклонились, и покинули комнату. *** Небольшой традиционный домик. Тонкие деревянные стены, бумажные с бамбуковыми панелями внутренние двери и стены, перегородки. Четыре помещения на первом этаже: кухня, гостиная-столовая, ванная, туалет, на втором этаже три жилые комнаты, маленькие. Всё заколдовано на прочность, защиту от сырости, сквозняков, возгорания, и так далее. Скромная, аскетичная обстановка. Но мне все это маловажно, ближайшие несколько дней я буду в трансе, то есть мое ментальное тело уйдет, а физическое останется, с двумя капельницами с питательными веществами. Раньше, когда капельниц еще не придумали, маги сильно страдали от подобных долгих медитаций и трансов, после такого приходится долго приводить организм в порядок. Это муторно и дорого, ибо нужно принимать особые микстуры, в которые входят дорогие ингредиенты. Но и на простое «посмотреть в прошлое» редко разменивались, обычно, на подобный шаг шли только ради чего-то очень важного, необходимого. Хорошо, что сейчас можно вколоть в вену иглу, попросить напарника присматривать, и заниматься своими делами. А когда закончишь — пара восстанавливающих составов, глубокая энергетическая медитация, или три часа йоги, и все, ты снова в порядке. Короче, разместился я в самой большой комнате — гостиной. Убрал мебель, расстелил на полу большой лист бумаги, три на три метра. На ней начертил нужные фигуры, разложил ритуальные предметы — чаша с водой, огнем, землей, кусок железа и цветок в горшке, поджег восемь чаш-курильниц по внешнему периметру, сел в центре рисунка, закрыл глаза, проваливаясь в транс. Ритуал начался. *** Подходит к концу уже третий день, как её сын сидит в центре комнаты, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Дзюнко внимательно следила за капельницами, за целостностью ритуала, и за тем, чтобы им никто не помешал. За эти три дня её трижды посещала здешняя хозяйка. Пусть везде и говорят, что Квартал — свободное от политики и власти место, но мало кто знает, что его единоличной хозяйкой последние полтора века является Тэнно Хинако-но-мико. А до этого хозяйкой была её мать — Тэнно Кирико-но-мико, как говорят хроники — весьма эксцентричная и порывистая особа невообразимой мощи, неизмеримой. Она правила четыре с лишним века, добившись многого, но потом внезапно пропала, бесследно. До сих пор её судьба неизвестна. Вернее, как догадывается и предполагает Дзюнко, была неизвестной. Если ее предположения подтвердятся, то самой женщине страшно представить, во что может все перерасти. Вот и сегодня она пришла — легкие, невесомые шаги девушки в неизменных, пышно-торжественных одеждах, едва ощущались, её больше выдавали шелест одежд, и легкий перезвон ритуальных бубенцов на обнаженных лодыжках. Встав рядом с матерью парня, пришедшая коротко поздоровалась, без лишнего церемониала, от которого они отказались уже на второй день.  — Уже скоро. — после нескольких минут тишины, вдруг заговорила девушка, встретив настороженный взгляд обеспокоенной матери. — Я чувствую, как дрожат барьеры миров. — девушка прикрыла глаза, и заговорила чуть тише. — Мы, такие как я — благословленные божеством жрецы, чувствуем, когда сквозь границы миров идёт маг, как он продавливает волей и силой барьеры. В отличии от нас, знающих единственный открытый на века путь, маги духовных путей сами себе открывают дороги, и сами по ним идут. Но их легко услышать, если уметь… Тут парень покрылся призрачным серебристыми свечением, будто облачившись в духовные одежды. Его резко распахнутые глаза излучали белый свет. Резко пересохшие губы шевельнулись. Произносимые звуки, вероятно, были словами, но разобрать их не смогла ни одна из свидетельниц. С минуту разносился странный шепот, от которого по коже веяло холодком сквозняка, затем, будто в замедленной съёмке, молодой маг пошевелился. Его тело медленно, всё под тот же шепот, поднялось на согнутых ногах, и изогнулось почти «мостиком», раскинув в стороны руки. Послышался звонкий треск суставов, но ни выражение лица, ни голоса не изменилось. Дзюнко едва сдерживала себя, чтобы не броситься к сыну. Ей уже доводилось видеть одержимых, и то, как подселенец пытает свою жертву, калеча тело. Уж слишком велико оказалось сходство, чтобы ограничиться простыми тревогами. Они ждали около часа, всё время наблюдая изогнутую фигуру парня, пока сияние начало мигать, слабнуть, а шепот прерываться, запинаться, пропадать. В одно мгновенье все прекратилось, и Сора просто упал на пол, без сознания, тяжело дыша и обливаясь потом. Мать тут же кинулась к сыну, почти забытыми заклинаниями проверяя наличие угроз жизни парня. К её удивлению, травм оказалось немного — растяжение мышц спины, ушибы суставов, мелкие кровоизлияния, и магическое истощение. Как бороться с подобным, она знала, но не спешила приступать к делу, пока не получила разрешения от жрицы — мало ли, вдруг ритуал еще не завершён? В себя парень пришёл через пару дней, и ещё через день занялся физическими упражнениями. *** Серый мир, сотканый из тонких и толстых, узких и широких, линий и полос, света и дыма, жил своей странной жизнью. То тут, то там возникали и исчезали смутные, неясные образы людей и просто местности, и все вместе. И тут же исчезали, стираясь, распадаясь клочьями тяжёлого серого тумана, или дыма. Стены и облака передвигались, отступали, оставляя легкую дымку в рассеяном свете без источника, или же сдвигались стенами, клубами. Неожиданные вспышки света рисовали на облаках тумана тени, движущиеся фигуры, которые медленно таяли, как и сам туман. Шагов слышно не было, как и прочих звуков, будто мир старого немого кино. Жуткого своей жестокой безмолвностью, серой стеной горизонтов. Легко создающего, и с ещё большей лёгкостью стирающего, возвращая в исходное состояние — сизый, безликий, бесформенный туман. Взгляд скользит по окружающему миру, не задерживаясь больше, чем на несколько мгновений, и уходя далее, в поисках скрытых знаков. Абсолютно чужие этому миру цвета-нити, невозможных в этой серости цветов, красного, голубого и лилового, будто жили своей отдельной жизнью, не обращая ни на что внимания. Неоновое свечение этих нитей извивалось змеями, дрожало, изгибалось, выкручивалось. В редкие моменты будто старалось расщепиться подобно канату на отдельные нити, но снова возвращали себе целостность. В эти моменты даже слышался треск. Единственная зеленая линия все время расслаивалась, изгибалась, резко сжималась, едва не рвалась, но снова набирала силу. Столь странная жизнь этой линии привлекла внимание, и полупрозрачная рука, наполненная прожилками рыжих и синих нитей, коснулась зелёной полосы как раз у места сжатия…