Страница 49 из 55
Голос из-за дальнего столика крикнул:
— А чего, ну их, эти выборы! Офлера в президенты, и мир спасен!
Большая часть зала встретила высказывание согласным ревом, другая часть разразилась в ответ свистом, топаньем и воплями «Долой!» и «Даешь Х. В.!».
Рогатоногий, похожий на ковбоя в пиджаке, взял микрофон. Жители приутихли.
— Спасибо всем! И давайте поблагодарим нашего дорогого конферансье за его непременное участие во всех важных делах мира-таверны «У Дятла». Мистер Кролем, главный спортсмен, лучший бегун, плывун и прыгун! Приветствуем!
Зал горячо поддержал слова кандидата. Маленький ведущий раскланялся и отошел в сторону.
— Чемпион в трех видах спорта? — изумленно спросила Маша.
Мистер Кролем обратил к ней лицо, висячие уши его прочертили в воздухе две кривые дуги. Взгляд всех трех глаз был полон невысказанной тоски.
— Несложно быть первым, когда ты единственный, — сказал он девочке.
— А почему вы такой грустный? — спросила она. — Вас все так любят!
— Я же лучший, — глядя на девочку снизу вверх, мистер Кролем улыбнулся. Однако по веку третьего глаза расползлась слеза, окаймляя темную радужку, и круглый глаз стал похож на черный бриллиант в оправе из множества мелких прозрачных бриллиантиков, — как будто конферансье украсил ухо драгоценной брошкой. Маша вздохнула:
— А я вот и единственная, и лучшая у родителей, но они меня все равно не любят…
Присутствующие вновь захлопали: мистер Офлер закончил выступление. Конферансье, подмигнув Маше, перехватил микрофон.
— А теперь приветствуем мистера Х. В.!
Речь второго кандидата была основательной и мощной, как и он сам, только вот Маша ничего из нее не поняла. Пока девочка растерянно моргала, ведущий пояснил ей:
— У нас не голосуют бюллетенями или поднятием рук. Наши кандидаты наступают избирателям на пятки. И задача будущего президента — не пропустить ни одного избирателя. А жители позволяют или нет отдавливать себе конечности. Офлер просто мастер в этом деле. Наступает так, что закачаешься.
— У него же на ногах… — Маша засмущалась.
— Поэтому он может обслужить сразу несколько пяток, и это многим нравится! Особенно детишкам.
— А что, дети тоже могут… ну, выбирать?
— Конечно, это же и их мир, — серьезно ответил мистер Кролем.
— А разве… ну вот то, что он это делает, разве это как-то… ведь президент делает что-то другое, он же главный, да? Из-за того, что он приятно ходит по ногам…
— Ты хочешь спросить, какая связь между умением управлять страной и наступать на пятки? — подытожил конферансье. — Самая прямая! Люди сразу видят, какой у кандидата подход. Прости, мне пора. Спасибо, что заглянула. Теперь уж мы постараемся сами как-нибудь. Но ты можешь еще немного посмотреть.
Ведущий вернулся к кандидатам, встал между ними.
— Итак, давайте посмотрим, кто лидирует! — воззвал он в микрофон к залу.— Прошу оператора показать статистику!
В воздухе над головами кандидатов высветились две горизонтальные синие полоски, похожие на показатели количества жизни у героев компьютерных игр типа РПГ. При виде результатов Офлера большая часть зала дружно взревела. Дети повскакивали со своих мест, крича во все горло. Слабо светящаяся полоса почти касалась красного вертикального штриха справа.
— Подводим промежуточные итоги! — конферансье качнул третьим ухом, и публика подуспокоилась. — Господину кандидату мистеру Х. В. осталось тридцать пять пяток! Господину кандидату мистеру Офлеру Массену осталось всего десять пяток!
Свист, топот, крики, стоны разочарования поднялись над залом, конферансье едва перекричал шум:
— А теперь прошу кандидатов пройти на свои места, потому что сейчас перед вами выступит…
Мистер Офлер побледнел, казалось, он хотел что-то сказать, возразить. Но конферансье уже заливался, как соловей, и Офлер вернулся на место. Садясь за свой столик, он тихо, чтобы никто другой не услышал, стал ругаться:
— Веллер, что это значит? Я обошел уже все пятки! Даже этого баобаба Х. В.! И должен был победить уже сейчас! Немедленно достаньте мне этих пятерых, я на них наступлю! Небось родился кто? Имена и адреса, срочно!
— Я тоже ничего не понимаю, господин кандидат, — пробормотал Веллер, поднимаясь и отворачиваясь, чтобы мистер Офлер не заметил зазмеившуюся по его тонким губам улыбку. — Все расчеты верные… Сию секунду все будет! — и он скрылся в глубине помещения.
Офлер Массен, нервно постукивая пальцами по нежно-кремовой скатерти, вслушался в слова конферансье. Он покосился на своего соперника, но тот тоже с выражением удивления на морщинистом, как кора старого тополя, лице смотрел на сцену.
— …наша замечательная, всеми любимая певица! Она отсутствовала долгое время, потому что совершала длительный тур с гастролями! Вы все ее, конечно, прекрасно помните, как и ее восхитительные песни! Позвольте представить вам очаровательную мисс Диаманту Розенпихельштайнер!
Люстры в зале начали гаснуть, остался только млечный круг — свет одного прожектора, направленный на занавес в глубине сцены. Зазвучала музыка. Ткань колыхнулась, раздвинулась, пропуская тонкую фигурку в блестящем, обтягивающем бедра платье. При каждом шаге тело певицы искрило и мерцало. Она подошла к краю сцены. Зрители замерли.
Офлер крепко зажмурился, но тут же раскрыл глаза и уставился на певицу — и в продолжение всей песни не отводил от нее взгляда, как и все присутствующие в зале. Голос у мисс Диаманты был негромкий, но глубокий и бархатистый. Маша тоже заслушалась. Ей почему-то сразу представился берег моря, которого девочка никогда не видела воочию, хотя по телевизору — много раз. А тут вдруг море появилось перед глазами сразу, целиком, будто Маша встала на колени у кромки прибоя, приблизила лицо к самой воде и смотрела вдоль водной поверхности. Поверхность эта волновалась, сверху вниз и обратно ходили горки сероватой воды, как большие дельфины, и вместо плавников у них были пенные хохолки. Дельфины-волны стаей проплывали мимо Маши, мелькала пена, похожая на шапку молочного коктейля, их бока терлись друг о друга с шуршанием. Иногда дельфины издавали печальные звуки, как будто кто-то из них играл на флейте.