Страница 55 из 55
— Не смейте! — завопил Веллер. — Как вы можете! Немедленно прекратите! Я президент!
Офлер нависал над отцом с ребенком.
— Какой-то он у вас… странненький, — осторожно заметил он.
— Ни боже мой, — папаша поднял голенького младенчика подмышки, держа его спинкой к мистеру Массену. — Наступайте!
У младенчика на попе открылись глазенки и ясно посмотрели на Офлера.
— Машка, отойди, ты мне мешаешь!
Веллер издал громкий стон прямо в микрофон, и звук сотряс помещение, зазвенели хрустальные подвески на люстрах. Но все было кончено.
— Такого не может быть! — завопил Веллер. — Ведь я же перед вами всю душу! Наизнанку! Ненавижу! — и он, рыдая, скрылся за кулисами.
— Быстрей же, мистер Офлер! — крикнул конферансье, протягивая новому президенту скипетр и том законов. Офлер, переваливаясь, побежал на сцену.
— Сим утверждаю…
— Машка, я кому говорю!
Девочка спиной прижалась к стене.
— А ну уйди! Лена, она меня не слушается! Иди разберись со своей дочерью!
Пришла мама, вытирая мокрые руки, сердито сказала:
— Уже вечер, сколько можно, все после работы, устали! Немедленно отойди, не мешай папе. Тебе сколько раз говорили, чтобы не путалась под ногами! — мама дернула Машу за руку, пытаясь оттащить ее от стены. — Я тебе дам лист бумаги, и ты нарисуешь себе другую собаку. Ты меня вообще слышишь?
Маша замотала головой, сдерживая слезы.
— Да сколько же можно, как ты меня утомила! Стыдно перед людьми! — мама схватила дочь за плечо и потащила из комнаты.
— Нет, нет, пожалуйста, не надо! Подождите! — Маша хваталась руками за дверцы шкафа и ручку двери. — Ну еще чуть-чуть!..
Ее выволокли из комнаты и отшлепали. Маша заревела. Не потому что больно, а потому что папа взялся за последний кусок обоев, прямо у Лизкиного уха, и сильно дернул, и отодрал кусок, и кинул его на пол, и наступил, и стал отрывать остатки, клочки размером с ладонь и меньше.
Маша сидела на полу и плакала. Папа принес ей Лизку.
— Хватит реветь, на тебе твою псину, только успокойся. Ты же хотела новые обои? Не устраивай цирк. — И вернулся в комнату: — Ну все, беремся за эту дуру…
И мужчины окружили огромный, почти до самого потолка, шкаф.
Девочка осторожно расправила загнувшийся в трубку лист. Посреди листа была дырка. Сквозь нее виднелась противоположная стена. Всхлипнув, Маша заглянула в дырку. И увидела все то же самое, только несколько больше: противоположную стену, часть косяка и заднюю стенку шкафа, которую поддерживал молодой белобрысый парень. И папу, который, приседая, завопил на парня:
— Куда прешь, у тебя что, глаза на жопе?! Не наступай на пятки, бляха-муха!
Маша бочком подобралась к застрявшим в дверях мужчинам и застенчиво попросила белобрысого:
— А наступите мне на пятки? Я тапки сниму и носочки…
Потом, когда Маша уже вырастет и пойдет однажды на концерт мисс Розенпихельштайнер и увидит, как та танцует, она поймет, зачем Диаманте десять ног. Это случится еще до того, как у Маши родится дочка. К тому времени я как раз закончу Первый Медицинский, пойду работать в районную поликлинику и стану первым Алискиным педиатром. Которых у девчушки будет предостаточно, потому что долго работать с ней ни у кого нервы не выдержат: серые глазки на ладошках такие серьезные и смотрят так пристально, пронзительно, не по-человечески…
Конец