Страница 4 из 74
Перегородившая в узком месте перевал стена рядом с горами казалась маленькой, игрушечной, особенно издалека. Но стоило подъехать ближе, как внимание перехватывала уже она. Сложенное из огромных каменных блоков сооружение двадцати метров высотой, и запирается воротами под стать: толстенная плита из расплавленного камня между двумя железными листами. Поэтому открывались ворота не вперёд-назад, как положено нормальным дверям, а ездили по направляющим вправо-влево, прячась при нужде в стену. Неудивительно, что вчера из-за поломки механизма всё встало. Такую махину вручную не сдвинешь.
Видимо, гномы работали всё ночь, так как сейчас щель прохода была куда шире, чем рассказывал вчера посланный на разведку. Проехать могли уже две телеги одновременно. Но дальше явно всё опять заклинило: стоило подобраться поближе, как, словно подтверждая предположения, в уши забрался рабочий шум кузницы и стройки, звон металла, стук инструментов, чьи-то крики, ругань и неразборчивые команды.
Впрочем, дипломатическую миссию суета с воротами уже не волновала. Ехали они под посольским штандартом, заметили их наверняка ещё вчера. Здешние горы давно обжиты и изрыты тысячами туннелей с сотнями выходов и окон. Поэтому стоило проехать ворота и остановиться, как навстречу сразу же вышла делегация из полутора десятков гномов в белых плащах с алой каймой понизу и оторочкой из соболя. Посланцы Совета горных мастеров. Дальше дипломатическая машина закрутилась без промедления. Посол вручил малую верительную грамоту, её приняли, громогласно разрешили вооружённым людям войти в Ставангр, без досмотра и проволочек провели через следующую линию оборонительных стен. После чего дорога разделилась надвое: один путь спустился в долину. А второй исчезал в широком зеве ворот, уводивших куда-то внутрь горы.
Переступая порог Центральных ворот Ислуин мысленно хмыкнул, что к обороне главного входа гномы подошли серьёзно. Судя по направляющим полозьям в полу, толщина створок здесь была вдвое больше, чем в стене, и ворот было аж трое. А длинный и абсолютно прямой коридор длиной в сотню метров наверняка простреливался баллистами и вообще мог сложиться целиком.
Впрочем, уже на середине коридора фортификационные размышления вылетели из головы. После холодной улицы воздух казался горячим: караван прошёл магическую завесу. По телу растеклась блаженная истома тепла, заставила и людей, и гномов спешно расстегнуть осеннюю одежду, утереть с лица пот. Ведь под землёй температура была одна и та же что на родине магистра, что здесь – всегда плюс двадцать пять.
Стоило закончиться привратной части, как дорога изогнулась и влилась в ярко освещённый огромный туннель: не меньше полусотни метров в поперечнике. Главный тракт. Здесь, несмотря на ранее утро, уже передвигались множество людей и гномов, все куда-то спешили. Волы тащили телеги, по специально проложенным рельсам, словно бесконечная змея, стальная цепь волокла за собой груженные какими-то ящиками и мешками вагонетки. На перекрёстках в разные стороны уходили дороги-туннели поменьше. Из них тянуло свежим хлебом, металлом и гарью, каким-то химическим запахами и тысячами других ароматов – в зависимости от того, к жилому или рабочему ярусу вела та или иная дорога. Ведь гора и прилегающий к ней хребет изнутри напоминали лесной пень, который трудолюбивые муравьи источили своими ходами. Разве что каменный «пень» был в тысячи раз больше.
Несмотря на суету, посольство двигалось быстро. Ведь стоило вручить представителям Иностранной курии Совета горных мастеров первую посольскую грамоту – как на всей территории страны гномов дипломатическая миссия получала особый статус и привилегии. Поэтому сейчас впереди шли два гнома в белых туниках и с ярко-алыми алебардами в руках, и громким криком возвещали требование всем освободить дорогу.
Тоннели казались бесконечными, покрытие дороги было идеальным, лошади шли совсем без тряски, а повозки катились словно лодка плывёт в штиль. Монотонное, убаюкивающее движение. Поэтому даже постепенно меняющаяся тональность освещения не настораживала… Пока очередной поворот не вывел к окончанию главного тракта.
Дорогу специально сделали так, чтобы она попадала на окружённую пышной зеленью площадку перед… На первый взгляд казалось, что они вышли в широкую круглую долину. Не меньше двух-трёх километров в поперечнике, расчерченную проспектами на идеальные квадраты и застроенную домами, виллами и особняками, парками. Долина просто утопала в зелени, ведь почти все постройки тоже окружал сад. От совсем крохотного до большого, с фонтанами и изящными беседками. Все, даже те, кто был в городах гномов не первый раз, замерли в невольном восхищении.
Пару минут спустя наваждение чуть притихло, стало понятно, что они по-прежнему под землёй. И перед ними не долина, а что-то вроде искусственной каверны, где и расположились дома. Но всё равно восторженное удивление покидать лица никак не хотело даже у опытных путников.
Ислуин играл роль молодого парня, попавшего сюда первый раз. Поэтому его просто распирало от восторга и удивления… Впрочем, если быть совсем уж честным, наиграно всё было не до конца. Ислуин восторгался гномьими городами всякий раз, когда в них бывал. Бородачи спокойно переносили жизнь в замкнутом пространстве, не зря сеть туннелей и залов вокруг любого их города была полна народу. Вот только едва позволял достаток, как гном старался обязательно переселиться в такую вот вырубленную в толще скалы долину, которая была сердцем любого города. Причём магистр всегда не понимал одного: почему гномы просто не живут в настоящих долинах, а обязательно устраивают искусственные под землёй? Нет, понятно, что здесь всегда идеальный климат, и небо над головой не просто иллюзия – неизвестным способом оно повторяет настоящее небо над горами, также голубеет, хмурится облаками или темнеет. Разве что солнце и луну не показывает. Вот только для создания такой улучшенной копии приходилось каждый раз выгрызать в толще горы эдакие плоские с одной стороны линзы сорок метров на три – пять километров. Потребный для этого титанический труд каждый раз вызывал у магистра восхищение. Когда он оказывался в столице, где таких вот «долин» было целых семь – восхищение вырастало в разы… Вот только всё равно поведение гномов оставалось вне его понимания.