Страница 21 из 74
Хорошее настроение было и у Ислуина. Последние несколько дней он достаточно наблюдал за необычной парочкой, теперь пришла пора вопросов. А придумывать «случайные» каверзы, которые заставят их раскрыться, лучше всего в комфорте и уюте трапезной, за кружкой ягодного настоя.
Перед последним марш-броском до тракта оставалось ещё одно дело. Замести следы. Для всех они шли по торговой дороге, ночевали на постоялых дворах. Увидь кто из прислуги содержимое мешков – крупа, сушёное мясо и топливо вопросов не вызовут. В дороге, особенно зимой полезно иметь возможность в любой момент остановиться и поесть горячего. А вот палатка, лыжи и спальные мешки опасные улики.
Самая простое и надёжное – сжечь. Поэтому магистр приказал ждать его возле тракта, а сам задержался. Вот только когда всё уже было собрано в кучу и обложено оставшимися брикетами угля, Ислуин замер в нерешительности. С детства его приучали: не выбрасывай рубаху, если её можно зашить – ведь в ней труд тех, кто её сделал. А сейчас он просто так должен уничтожить самое настоящее произведение мастерового искусства. Спальники, которые можно сжать в кулак, а потом расправить и спать не замерзая прямо на снегу. Лыжи, которые никогда не сломаются…Воровато оглянувшись, магистр быстро накинул иллюзию, а сам вместо костра переложил все тяжёлые склянки со снадобьями в заплечный мешок. Палатка же и остальное снаряжение отправились в пространственный карман. После чего магистр сотворил небольшой снежный смерч и, весело насвистывая, отправился догонять Хадльберга и Эйдис. Через десять минут поляну заметёт так, что даже самый опытный следопыт ничего не разберёт.
На тракт они вышли в начале дня, когда обычные путники только-только выбираются из уюта постоялых дворов. Но уже через полчаса их нагнали первые повозки, вскоре на тракте стало не протолкнуться от телег и всадников, раза два в гору и в долину неторопливыми китами проследовали омнибусы. Немногочисленным пешеходам приходилось жаться к обочине. Хорошо хоть добросовестные гномы её тоже чистили от снега.
К полудню до гостиницы они не добрались. Но когда, прикинув оставшееся расстояние, Ислуин спросил:
– Ну что? Привал? Или идём дальше?
Брат с сестрой хором ответили:
– Дальше.
А Хадльберг добавил:
– Я тут несколько лет назад проезжал здесь по одному делу. Если память не подводит, часа два осталось. Не больше. Кстати, это мы даже удачно. Как раз с омнибуса пассажиры пообедают и уедут.
Парень оказался прав. Вскоре навстречу проехал омнибус, направляющийся в Ставангр. А когда они добрались до ответвления дороги, ведущего к гостинице, на тракт вывернул второй, который спускался в долину.
Постоялый двор «Свиные рога» располагался в небольшой долине, защищённой от ветра холмами. Странное название объяснилось просто: сверху долина напоминала кабанью голову, а постройки – выросшие ветвистые рога. Впрочем, Ислуин всё это отметил мимоходом, по краю сознания. Последнюю пару сотен метров ветер нёс такие аппетитные запахи жареного мяса, что желудок громко вопил, заглушая способность думать и подгоняя ноги шевелиться быстрее.
Гостиница жила дорогой и для путников, поэтому стоило зайти внутрь большого трёхэтажного здания – на первом как раз располагалась трапезная, как перед потенциальными клиентами сразу возник метрдотель.
– Чего господа изволят?
Ислуин кивнул и посмотрел на брата с сестрой: хоть персонал и был из гномов, говорили здесь на языке Империи.
– Столик, обед. И на моё имя – Хенри Гаут, заказан номер, – Хадльберг ответил тоже на языке людей, причём безо всякого акцента.
– Одну минутку. Я проверю…
– Сначала столик и обед, – вмешался Ислуин.
– Хорошо, господа. Выбирайте пока место, официант сейчас подойдёт, – метрдотель показал на прибитую к стене вешалку. – Одежду можете повесить пока сюда.
Раздевшись, Ислуин огляделся ещё раз. Трапезная напоминала ресторан: росписью и гобеленами на стенах, кружевными занавесками. Посетители рассаживались каждый за свой столик, и не на лавки, а на стулья. Но сейчас из полусотни столов заняты всего три. Две каких-то компании, судя по одежде одна большая из Шахрисабсзса, а вторая, человек шесть – парни и девушки из Явана. И в самом углу что-то записывал одинокий худой мужчина лет сорока, одетый в добротный тёмно-зелёный кафтан недорогого сккна. Так одеваются мелкие чиновники, небогатые мастеровые. Ничего особенного – если бы не очень знакомое лицо. Отец Энгюс, заместитель Великого Инквизитора, духовник самого императора!
Ислуин сразу же направился к нему, раскрыв объятья и громко возвещая:
– Здорово, старина! Сколько лет, сколько зим! Не забыл ещё своего давнего приятеля Ивара?
Инквизитор оторвался от своих записей, якобы только заметил вошедших и расплылся в ответной улыбке:
– Тебя забудешь, Ивар. Ты присаживайся, присаживайся.
Магистр жестом показал своим спутникам занимать места за столом инквизитора, сам же сел ближе к Энгюсу.
– Во. Знакомься. Мои племянники. Ты их и не помнишь такими. У нас последний раз был, когда они ещё пешком под стол ходили. Сестра попросила показать племяшам, значит, что и как. По Ставангру прогулялись, теперь в Яван.
Энгюс тяжело вздохнул.
– Эка незадача. А я вот наоборот. Вызывает меня намедни директор школы нашей. И говорит, значит: ты, Ферхар, у нас самый лёгкий на подъём. Вот и съездишь к гномам, заказ заберёшь. А то чужому я не доверяю. Я, было, спорил – возраст не тот, это по молодости мы с тобой как перекати-поле. Милли, конечно, расстроилась, так никуда не деться. Будешь спорить – уволят. Вот и пришлось собираться и ехать.
Мужчины незаметно обменялись взглядами: оба всё поняли правильно. Ислуин должен по каким-то имперским делам доставить своих спутников в Яван. Энгюс здесь по личному приказу мессира. И дело у него тайное, деликатное, потому-то и поручили одному из самых высоких чинов в инквизиции – при этом в одиночку и под прикрытием.