Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 13 из 74



Рудный хребет, Ставангр – столица подгорной республики. Октябрь,  год 499  от сошествия Единого.

Стол небольшой уютной трапезной был заставлен тарелками пустыми и тарелками с разнообразнейшими блюдами и закусками. Ислуин поковырялся в очередном паштете, отодвинул наполовину недоеденный пряно пахнущий кулинарный изыск в сторону, и с грустью подумал, что это блюдо, кажется на сегодня станет для него последним. Не просто так столом у гномов принято не сидеть, а располагаться в креслах полулёжа. А ещё из Подгорной страны он наверняка уедет растолстевшим. Жаль у него нет второго желудка… Поскольку Старший Горный Мастер в благодарность за разоблачения заговора не только предложил высокочтимому гостю пожить в одном из своих особняков, но и прислал одного из своих личных поваров. И хотя магистр никогда не считал себя чревоугодником, вот уже который день из-за стола поднимался, перекатываясь как тюлень на льду.

Ислуин потянулся, снял ноги с приставленной к креслу скамеечки, встал босыми ступнями на пол. И в который раз подумал, что гномы знают толк в комфорте. Никакой магии, всего лишь трубки с горячей водой, которые идут под плиткой. Но как приятно вставать босыми ступнями и не чувствовать даже малейшего холода. Особняки Ставангра полны множеством удобных мелочей, о которых люди даже не задумываются. И если он всё-таки когда-нибудь надумает обзавестись в этом мире постоянным домом, строить пригласит обязательно гномов.

Впрочем, пока ему и так хорошо. Можно наконец-то позволить себе отдохнуть и расслабиться. А то последние три недели выдались сумасшедшие. И дело было не только в разоблачении заговора Горного Мастера Маргейра и скандала с высылкой посла Торгового Совета Бадахоса. На Ислуина свалились проблемы чистки внутри имперского посольства. Если с послом и старшим магом всё было ясно и понятно с самого начала – предателей сняли с должности и в качестве жеста доброй воли выдали гномам за попытку вмешательства в дела Подгорный Республики, то остальные сообщники затаились. Конечно, большую часть дел удалось переложить на главу дипломатической миссии, с которой магистр сюда и приехал. Мужик увидел возможность стать не только временным замещающим, но остаться на должности посла насовсем. Поэтому принялся за дело с удвоенными силами так, что иногда его рвение даже приходилось умерять. Но все равно слишком многое имел право решать только лично Ислуин. Включая некоторые соглашения с Советом Горных Мастеров, чтобы ни у кого больше не возникло даже мысли повторить попытку Маргейра. Но все дела вроде бы закончились, и через несколько дней может спокойно отправляться Турнейг.

Ислуин уже хотел было встать совсем, ополоснуться в бассейне и прогуляться по рынку, когда внезапно зазвонил колокольчик. От прислуги магистр отказался, поэтому на входных дверях в первый же день поставили  механическое устройство, которая сообщало в спальню и столовую, что кто-то пришёл.

Сейчас хотелось послать визитёра подальше. Так как Ислуин предполагал, кто это мог припереться. Новых писем с утра в прихожей не появлялось. Посланцы же Старшего Горного Мастера никогда не наносили визита без уведомления, в высшем обществе гномов иное вообще считалось неприличным. Временный посол уже заглядывал, и все вопросы на сегодня и завтра они решили. Значит, оставался только один вариант. Проситель от бывшего посла. По местным законам, пока суд не признал осуждённого виновным, обвиняемый мог распоряжаться своим имуществом и деньгами. И бывший посол сейчас этим вовсю пользовался, регулярно отправляя с курьером униженные записки о милосердии и прощении. И каждый раз приходилось писать ответ… Шэт бы побрал здешний этикет.

Ислуин нацепил на лицо дежурную маску равнодушия, нажал на устройство, отпиравшее входную дверь. И принялся ждать. Внутри дома дверей гномы почти не ставили, а те, что есть держали запертыми. Поэтому гость не заблудится.

Несколько минут спустя в трапезную вошёл… Тот самый парень, который помогал с расследованием. Хадльберг. Увидев выражение лица хозяина, парень усмехнулся. Сделал вежливый поклон и спросил:

– Позволите ли войти, домин? Для делового разговора.

Ислуин удержал на лице маску раздражения. Но внутренне насторожился. Поведение гостя не соответствовало образу, сложившемуся из первоначального знакомства. Говорит уверенно, на деликатесы смотрит… расслабленно. Словно не только видел, но и многое даже пробовал. Не чувствуется в госте и напряжения от общения нижестоящего с важной персоной. Ощущение будь в тунике карманы – засунул бы туда руки и присвистывая ждал ответа. Да и выглядит сегодня гость… Ислуин мысленно ругнулся. Немногие его так изящно обводили вокруг пальца. Парень старше, на человеческие годы ему лет шестнадцать, а то и семнадцать. Просто сложения щупловатого, в мать пошёл. Ростом же в отца-гнома. Запросто сойдёт за излишне высокого сопляка. И явно опыт в таких делах, магистр не горожанин, он оценивал не только по внешности, но и по поведению. Но подвоха не учуял.

– Присаживайтесь, домин Хадльберг. Будьте гостем у моего стола.

Парень сел-полулёг в кресло напротив, пододвинул к себе кусок запечённой утки и принялся аккуратно резать его ножом, придерживая вилкой. Тоже на уличного карманника совсем не похоже. Неторопливо доел, вытер губы лежавшим рядом на столе специальным полотенцем. Потом посмотрел на хозяина и заговорил.

– Я так понимаю, что вы закончили свои дела и скоро отбываете. Поэтому я пришёл напомнить про нашу сделку.

Ислуин выдержал положенную в приличном гномьем обществу паузу, как бы вспоминая все подробности, потом ответил:

– Я помню и готов выполнить свою часть. Поэтому прошу незамедлительно прибыть в мой дом.

Парень резко встал.

– Моя сестра ждёт у крыльца. Позвольте её пригласить.

И вышел.

Ислуин задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. В прошлый раз парень играл очень осторожно, взвешенно. Не допустил ни единой ошибки, потому и сумел обмануть. А сейчас явно нервничает, хоть и пытается это показывать не слишком открыто. И сестру привёл даже не дожидаясь конца предварительных переговоров. Видимо, проблемы возникли совсем неожиданно. И очень серьёзные – иначе полугном не стал бы так откровенно демонстрировать слабость своей позиции.