Диамант

Мадам Шевелева любила игру во всех ее проявлениях. Она начала играть еще в детстве — сначала в «Дочки-матери», став постарше стала играть в другие игры, компьютерные, порой просиживая до утра, чтобы пройти один-единственный уровень в «Принце Персии». Но потом ей стали нравиться стратегии, особенно те, где было не только много «строек», но и много «драчек и войнушек», хотя не гнушалась сразиться и в «Мортал Комбат», и в «Танчики». Но истинная страсть к игре у нее проснулась лишь тогда, когда она взяла в руки карты в первую летнюю сессию в университете. И из-за чего чуть не вылетела с физфака. Нет, не подумайте, Ольга Шевелева в карты играла и в детстве, «в дурачка подкидного», в «пьяницу», да мало ли еще в какие игры дуются детишки. Но ее первый мужчина, научивший ее играть сначала в «Тысячу…», затем в преферанс, а уже  потом и в бридж, даже не догадывался, какого зверя выпустил на свободу из потаенных недр души своей подружки.

Ольга стала просиживать за картами все свое свободное время. Точнее сказать, все время…

И скоро в «дурачка» она стала играть только с детьми, позволяя тем выигрывать у нее для их вящей радости, так как сразу после раздачи карт знала, кто станет победителем в этой партии. Преферанс Ольге наскучил не менее быстро, чем «Тысяча…», и там исход был очевиден. Но с упорством мазохиста она приходила по пятницам в компанию своих еще студенческих подруг, чтобы сгонять партийку. Женщина садилась лицом к телевизору, включала негромко какой-нибудь мюзикл и наслаждалась зрелищем, отвлекаясь от него только иногда, когда кто-нибудь из ее партнеров вдруг решался упасть на мизер, да к тому на ловленный, а не на голубой.

Бридж Ольге тоже скоро наскучил своими вечными тренировками и подготовками к турнирам, которые она исправно со своим уже бывшим, посещала два раза в год. 

А вот подлинной и единственной ее страстью стал впоследствии покер. После своего первого крупного проигрыша, еще в студенчестве, курсе этак на третьем, когда ее просто развели на деньги, Ольга выработала для себя несколько нехитрых правил. Первое — проигрывать только то, что лежит в кошельке. Для этого она завела даже специальный «покерный» кошель, складывая туда выигрыш, если везло, и, добавляя энную сумму каждую неделю, независимо от того, пойдет она играть или нет. Она научилась говорить «стоп» и не брать взаймы, какой бы захватывающей ни была игра, если деньги в кошельке заканчивались. А потом просто наблюдала за партнерами, пытаясь понять, почему она проиграла. Второе — не кидалась сразу «в бой», а сначала присматривалась к партнерам, оценивала, на какой карте те любят играть, кто блефует, кто шельмует, а кто честен. Ольга позволяла себе проигрывать целый час, минута в минуту, по-маленькому, на радость честной компании, пока не вырабатывала стратегию игры. Третье — не велась, если «ее крутили», лучше пожертвовать немногим и скинуть карты, чем проиграть все. Таких нечестных «игрочишек без единого злотого в кармане» не было в их компании, куда она ходила играть по субботам. И если начинали крутить, значит, карта у партнеров была неплохая. Но Ольга часто играла в чужих компаниях, поэтому этому правилу следовала неукоснительно. И четвертое правило — играла только на деньги, на деньги и ни на что больше.

Но порой ее все же подмывало плюнуть на все и показать мастер-класс особо зарвавшемуся партнеру, но все же благоразумие и хладнокровие всегда побеждало. Побеждало до одного определенного момента…

Ольга влюбилась… Влюбилась страстно, без оглядки, до сумасшествия… Влюбилась в свою пациентку — «жертву насилия», как та сама себя называла. Приятную тихую девушку, которая приходила к ней на сеансы психотерапии. Своих детей у Ольги не было, а Лизонька по возрасту вполне годилась ей в дочери. Вот и взыграли нерастраченные материнские чувства.  

Женщина ненавидела и любила эту свою работу одновременно. Выслушивать чужую боль, пытаясь дать благоразумные советы, это было не совсем то, чем ей хотелось заниматься всю жизнь. Но так случилось, что по второму ее высшему образованию платили больше, чем в лаборатории научного института. Заткнув подальше любовь к физике, своей первой и неповторимой, Ольга устроилась в платный медицинский центр психоаналитиком. Что же? Диплом по психологии тоже пригодился, хотя мама кричала, что она тратит свое драгоценное время на невесть знает что, вместо того, чтобы устроиться на приличную работу и не сидеть у нее на шее. Это сейчас она молчит и виновато смотрит на дочь, когда та исправно два раза в месяц приносит ей деньги или продукты — пенсии катастрофически не хватало на проживание, пропитание и лекарства. Но Ольга не считала это долгом и матери никогда об этом не говорила — отдавала только то, что было вложено в нее, как ей казалось. Хотелось отдать больше, но кроме денег и толики внимания с любовью предложить женщине ничего не могла.

Карты, карты и еще раз карты были и ее всеохватывающей любовью и ее страстью, да маленькая Лизонька, ее пациенточка, которая так и ничего не рассказала. Ведь не в темной же это подворотне произошло… Но кто-то не стал слушать бедную девушку, решив, что она ломается, как дешевая шлюха, и взял ее силой, нанеся ее тонкой душевной организации тяжелую травму.

А залезть в чужой мозг, а тем более в чужую душу, чтобы избавить девушку и от всех страхов, и опасений, Ольга не могла. Она и так, и этак прикидывала, как разговорить ее. Даже несмотря на то, что та сама пришла к ней на сеансы, Лизонька никак не желала раскрываться, обнажаться перед ней, перед серьезной Ольгой Николаевной Шевелевой. Она не видела в ней друга, а только психоаналитика, который вот так возьмет и все ее страхи  уберет, как по мановению волшебной палочки…