Диамант

Пришлось вспоминать, как когда-то дома он настраивал швейную машину своей матери, а потом шил себе стильные брюки. И что с того, что у нее была бытовая, а эти профессиональные? Принцип действия, точнее работы тот же самый. Лет десять назад это было, но руки все помнили. Впрочем, ничего особенного со швейными машинами Машки и Дашки не случилось — сломались только иглы, оттого что челнок был настроен весьма тонко. Виталик разобрал эту часть и настроил так, как надо. По крайней мере, он так считал.

Когда вернулись женщины, обе машинки уже работали.

— Из зарплаты вычту за испорченные кровью изделия, — сказал он, уверенный в своей правоте.

— Что?

Теперь Машка с Дашкой, Виталик еще не понял, кто из них, кто, сжав кулаки, пошли на него единой командой.

Виталий тоже сжал кулаки, хоть и не собирался драться с женщинами — он должен был им показать, что абсолютно уверен в своих силах и способностях и при случае наглым теткам отпор даст, несмотря ни на что. Так что возражения не принимались.

— Повторяю, — процедил он через зубы, — за испорченные изделия вычту из зарплаты. И спуска никому не будет.

— Вычтешь, — начальница производства похлопала его по плечу, встав рядом. Непонятно только было, подбодряла она его или защищала. — Иди к себе, начальничек, — попросила она, как можно ласковее, — а с этими, — она кивнула в сторону Машки и Дашки, — я сама разберусь. Что испорчено, отправлю в брак, не боись, не в первый раз.

— Надеюсь, что последний, — поджал недовольно губы Виталий, но к совету прислушался и со скандальными тетками связываться не стал.

Курить хотелось страшно, но нельзя с этими милыми барышнями расслабляться ни на секунду — фабрику разгромят и спалят. Виталий подошел к окну и, вдыхая горячий летний воздух полной грудью, в который раз он поблагодарил небеса, что не стал выбирать образ Заукана в очечках — ни за что бы не поверили, что сможет кулаком приложиться к женской физиономии для усмирения ее хозяйки.

Дверь в кабинет открылась без стука, Виталий, не оборачиваясь, по шагам определил, что это начальница производства пожаловала к нему.

— Ну, будем знакомы, — она толкнула его в спину и протянула крупную по-мужски ладонь, широко ее распахнув, — Зинаида Макаровна. Может просто называть меня Зина.

— Виталий, — выдохнул он в ответ. — Виталий Николаевич.

— Не стесняйся своего отчества, — хмыкнула Зинаида, — с честью выдержал. Достойно вышел из положения.

— Это что, проверка была? — возмутился Виталик.

— Да ну что-ты, — хрюкнула, засмеявшись, начальница. Ее высокая грудь заколыхалась. — И драка, и кровь, и разбитые носы с губами, все было самое настоящее. Это же зэчки. Что с них возьмешь? У нас контингент. А ты с честью выдержал это все. Кури, — добавила она, — я же вижу, как тебя лихоманит.

— Зэ… Кто? — округлил глаза Виталик.

— А ты, как будто не знал, куда идешь? — фыркнула Зинаида. — Прямо из колонии к нам приходят на фабрику сотрудницы. Единственное, что они умеют делать хорошо после убивать, грабить, насиловать, так это шить. А я смотрящая за ними. Но это здесь, а за территорией фабрики они снова могут убивать, грабить насильничать. Отсюда и текучесть кадров — одни приходят из мест не столь отдаленных, другие назад возвращаются. Нормальных женщин совсем мало в цехе, а и их нормальными не назовешь. Кури, говорю, никому не скажу.

— Не буду, — неожиданно заартачился Виталик. — Запах по цеху разнесется. Я же потом своих баб не приструню.

— Как знаешь, — пожала плечами Зинаида, улыбнувшись и покачав головой: скажите, «своих баб» — так их еще никто не называл. — Я буду у себя, то есть в цехе, если что надо, подходи, спрашивай, не стесняйся.

— А за поставки кто у вас отвечает? — бросил он вслед уходящей женщине.

— Я и отвечаю, — она вернулась назад к нему. — Это ты про ткани и фурнитуру для заказа, который приволок?

Виталик кивнул. Ему так хотелось похвастаться перед Танечкой, что работа не стоит на месте, все идет своим чередом, пока она болеет.

— Уже все прикинула по метражу и снабженцам передала, — усмехнулась Зинаида. — Жди, к вечеру счета тебе приволокут. Только ты перед тем, как оплачивать их, мне сначала покажи, посмотрю, что они там поназаказывали. А то в прошлый раз нитки совсем гнилые пришли, пришлось всю партию со скандалом поставщику возвращать. Я проверю, у меня не забалуешь.

«Да уж», — улыбнулся Виталий женщине. С каждой минутой она ему нравилась все больше и больше…

Танечка собралась с раннего утра позвонить своей знакомой, чтобы та купила ей костыли и закинула при случае — за вечер и за ночь намучилась она на одной ноге прыгать.

В дверь позвонили.

— Чтоб вас всех… — возмутилась она очередной раз и поскакала на здоровой ноге в сторону входной двери, согнув в колене больную.

На пороге стояла невысокая пухлая женщина лет пятидесяти, не хватало только деревенского платочка на голове и бидончика в руках, чтобы принять ее за молочницу, торгующую по утрам возле стареньких «Жигулей» излишками натурального хозяйства.

— Вам кого? — удивилась Танечка. Она никого не вызывала.

— Видимо вас, Татьяна, — ответила женщина. — Меня Виталий попросил поухаживать за вами, пока вы в таком беспомощном положении. — И она выразительно посмотрела на ее ногу в гипсе. — Кто вас обул в этот испанский сапог?