Страница 9 из 21
— К чаю ничего толком нет. Мы просто редко едим дома, — «ну да, ты особенно» хотелось вставить мне, но благоразумно сдержалась. — А сладкое у нас не задерживается, да, Ань?
Я бросила на мужчину взгляд. Отлично, выстави меня обжорой! Хотя сладкое я, в самом деле, люблю.
— Ну да, по тебе видно, что покушать любишь, — ухмыльнулась Илона, вызывая во мне желание втянуть не только щеки, но и остальные выпуклости своего тела.
— Илона, — мягко одернул Игорь Владимирович.
— Что? Я просто высказала своё мнение, — возмутилась женщина.
— Аня прекрасно выглядит, — настаивал он. — А, главное, Глеб её любит.
«Эй, я вообще-то здесь!» — хотелось закричать мне. Не раз уже они забывали о моём присутствии и обсуждали мою внешность, мой голос, моих родителей. Всё что угодно и неловко было только будущему свекру. Тактичность Илоны Викторовны на меня не распространялась.
— Да, очень, — жених чмокнул меня в щёку.
Я улыбнулась больше для вежливости.
— Да и вообще ты выглядишь нездоровой. Бледная, синяки под глазами. — Женщина посмотрела на меня будто сочувственно. — Твоя работа не идет тебе на пользу.
— Я тоже самое говорю. Жена должна сидеть дома, — вклинился Глеб, но поймав мой возмущенный взгляд, пыл поубавил. — Ну, там, семейный очаг.
— Женщина должна сама решать, что ей делать. И если Ане нравится её работа, важная работа, то это замечательно.
Игорь Владимирович укоризненно смотрел на сына. Как-то так выходило, что он всегда принимал мою сторону. Может, и в самом деле наши взгляды на жизнь были схожи, а может, он просто хотел меня поддержать.
— А ты подумала о пластике? — выдала будущая свекровь. Она же не иронизировала, говорила простым будничным тоном, словно спрашивала о погоде.
— В смысле? — сделала вид, что не поняла.
Не поймешь такое, ага. Уже не первый месяц она пытается убедить, что нос мой слишком длинный и ассиметричный.
— Пластическая хирургия. Ты же должна знать, что сейчас это очень развито, — беззаботно продолжила она. — Можно было нос поправить, и скулы сейчас тоже делаю. Губы вот очень хорошо получились.
Игорь Владимирович искусственно закашлял, глядя на Глеба.
— Мам.
«Ну давай, скажи что-нибудь! Заступись за свою страшненькую девушку!» — наверное, он прочитал в моем взгляде именно это, раз изрядно стушевался.
Работа над собственными комплексами давалась тяжело и такие разговоры этому не помогали. И хоть за столько лет отношений я и научилась не обращать внимания на изречения Илоны, было всё же обидно.
Сделать нос более тонким, вытащить комочки Биша, откачать лишний жир, что ещё, по мнению этой женщины мне необходимо сделать, чтобы соответствовать её идеальному сыну?
Губы и сама хотела увеличить, но это уже скорее просто из-за веяния моды. Одна процедура, и больше я её повторять не собиралась.
— Подколоть губы и лечь под нож хирурга — несколько разные вещи, да и зачем? Меня в себе всё устраивает.
Хотелось высказаться резче, поставить её на место, но жениха не хотелось обижать. Да и снова выслушать о том, какая я хабалка желания не было.
— Да и внешность — не главное, — брякнул Глеб.
В такие моменты я чувствовала себя собакой. Жила себе, жила на помойке, ходила грязная, блохастая и кривая, а потом меня забрали домой. Отмыли, вывели блох и вроде любили, но продолжали напоминать о моём происхождении.
Похоже Илону моя внешность заботила больше, чем меня саму. Она, наверное, хотела видеть рядом с сыном, как минимум одного из ангелов Виктории Сикрет, а тут я. Далеко не модель.
Женщина никогда особо не стеснялась, отпускала комментарии щедро. Когда Глеб нас познакомил, первое, что она сказала — стоит поработать над фигурой. Она не стеснялась, высказывала всё что думает, но последнее время она становилась всё настырнее в этих вопросах. Началось, когда мы с Глебом съехались, и шло по нарастающей.
— Аня, ты только не обижайся на меня. Каждая мать хочет только лучшего для своего единственного сына, — примирительным тоном обратилась она ко мне. — Ты поймешь, только когда сама станешь матерью.
Глеб как очнулся ото сна, бросая на женщину взволнованный взгляд. Он испугался, что она ляпнет лишнего? Я нахмурилась, глядя на них. Мать и сын неотрывно смотрели друг на друга. Глеб смотрел так, когда пытался настоять на своём, строя из себя несчастного страдальца.
Что ж такого случилось, что он так забеспокоился? Его отец тоже смотрел на женщину несколько удивлённо, если не сказать шокировано.
Илона промолчала. После их немой перепалки чаепитие продолжилось в молчании. После мы перебрались в гостиную, где Илона попросила включить ей какое-то телешоу. Это занятие полностью поглотило женщину, так что от меня она отстала.
— Как вообще работа? — обратился ко мне отец Глеба. — Всё забываю, какой у тебя график?
— Вообще сутки через трое, но людей не хватает. Иногда приходится выходить еще и в ночь.
— Тяжело. Так ты сегодня с работы? — удивился мужчина.
— Да чего там тяжелого, пап? — вклинился Глеб, не дав мне ответить. — Она же не на заводе пашет!
— Как будто ты знаешь, каково работать на заводе, — невозмутимо бросил он в ответ. — Ты в ночные смены не работал, не поймешь. Это даже морально тяжелее, потому что организм должен отдыхать ночью. А мы ещё и выспаться не дали.
Мужчина осуждающе посмотрел на Глеба, тот заметно сник.
— Не могу сказать, что мне очень тяжело. Тем более, когда в своём графике идешь, — решила я поддержать своего жениха. — Да и мне нравится работа.
Мы ещё немного поболтали о работе свекра, о моей учебе, обо всём понемногу. Потом мужчину отвлек важный телефонный звонок, после которого чета Самойловых засобиралась домой. Илона порывалась остаться, но свекор настоял на том, что нужно идти.