Доппельгангер

К нему бросились родственники, но парень схватил одной рукой жрицу, а второй зеркало и они исчезли, окутанные клубами черного дыма.

— Кто-то заметил кого ранили? – Игорь-старший провел пальцами по полу и продемонстрировал нам кровь.

Мы все замотали головами, а потом начался гвалт. Первой очнулась Степанида Сергеевна, начавшая возмущаться и ругать всех вокруг за безответственность. Младший Игорь метнулся ко мне, обнял и стал спрашивать, как я себя чувствую. Миша громко застонал, видимо, сдерживался, чтобы не показывать слабость врагам. Только Яна дождалась пока крики стихнут и спросила:

— Дядя, а ты зачем на ней пояс порвал?

У меня с поздним зажиганием сдали нервы. Я просто упала на пол с диким хохотом и начала кататься, пытаясь сказать «он просто был нестильный». Никто меня не понимал, ну и пусть. В тот момент, в моей голове, это было нереально смешно.

Ну, сами смотрите: брутальный взрослый, скорее уже даже старый дядька, бросается на девушку и такой: «фу, что за пакость ты нацепила?» и давай рвать аксессуары.

В общем, меня не поняли. Но в долгих разборках о том, кто себя и где неправильно повел, как нужно было, как это так произошло, что Игорь оказался героем, а Тимур предал семью, про меня забыли. Рыжебородому пришлось рассказать, что это не первый раз, когда его брат поставил Кристину выше родственников.

— И ты скрывался и молчал? – возмущалась Степанида Сергеевна, — Нужно было прийти ко мне! Объяснить все, как только избавился от наваждения. Ты же знаешь, что были способы выйти на связь!

— Не хотел тебя подставлять... Когда эта...стрекоза, вызвала тебя сюда, я чуть не прибил ее. Думал всем конец, но ничего, спасла она нас всех, вызвала огонь, как говорится, на себя.

— Та стрекоза, которую ты выгнал на улицу. – Пусть, в общем и целом, он и поступил хорошо, но тот случай до сих пор, как камень на сердце.

— Пришлось, — мужчина насупился, — Кристина приказала либо убить, либо выгнать. Я не соглашался, тогда она подослала того юнца. Что оставалось делать? Выдать себя? Разрушить многолетний план? Но тогда бы она в итоге все равно всех убила. Пожертвовать тобой? – он взлохматил мне волосы на макушке, — Не глупи, салага. Мы своих не бросаем.

На слове «своих» Степанида Сергеевна фыркнула, но это не испортило радости оттого, что люди не хотели меня выгонять. Они не лицемеры и не трусы, наоборот, из тех редких людей, что готовы выглядеть в неприглядном свете для общего блага.

Все за столом улыбались, но что-то было не так в этих лицах и во мне. Что-то изменилось, но не получалось уловить мысль, кричащую о том, что мир вокруг немного изменился. Я моргала, кусала губы, рассматривала предметы на столе...

— Ай, блин! — озарение даже будто укололо мой мозг. – Вы ничего не замечаете?

— Что, например? – окружающие завертели головами.

— Вы меня видите! Вы не в очках! Вы видите Игоря и меня! Мы что, вернулись? У нас получилось? Нет больше доппельгангеров?

Меня переполняла радость. Тело стало легким и воздушным, от улыбки даже щеки заболели. Хотелось петь и танцевать.

— Понимаете, вы понимаете? Это Кристина была ранена! Она там где-то по пути умерла, и все вернулось на место!

Среди удивленных лиц присутствующих слишком ярко бросалось в глаза грустное лицо Яны.

— Что случилось? – я замерла, в голове, будто резко остановили проигрыватель, такой звук, знаете, когда иголка скрипит по пластинке.

— Оль, это я сделала... Прости, пожалуйста. Нужно предупреждать о таких вещах. Такое заклятье просто нашла. Оно действует только тут, в магазине. Чтобы с тобой проще общаться было и чтобы враги не пробрались.

Все хором вздохнули и перестали смотреть друг на друга. Мне от чего-то стало жутко стыдно, будто сотворила что-то неприличное.

— Извините. Я устала. Хочу в душ и спать.

Ступеньки скрипели под ногами, а на глазах выступали слезы. Так нечестно, просто... У всех снова все хорошо, кроме меня. Даже предатель Тимур, и тот счастлив где-то со своей любимой.

На выходе из ванной, обнаружилось, что в комнате уже суетится Игорь-младший. Бинты, анестетики, мази...

— Да забей... Потечет и перестанет.

— Позволь помочь, ладно? Дай мне хоть что-то сделать для тебя. Пожалуйста.

— Ты расстраиваешься? Не нужно... Ты и так много делаешь для меня. Рискуешь собой, ругаешься с родственниками...

Парень снял старые бинты и начал обрабатывать живот ваткой, смоченной в каком-то пахучем отваре.

— Скажи честно, вот если бы на моем месте был Миша, ты бы тоже так говорили? Что он много делает?

— А при чем тут Миша?

— Ну, он большой, сильный, опасный. А я...

— Тоже крутой, – не получилось у меня сдержаться и дослушать. – Не неси бред. В конце концов, пока он путешествовал, качал мышцы, боролся с нечистью, ты не имел такой возможности. Тебе не рассказали о ней.

— Ты права, моя мать поступила отвратительно.

Я открыла уже рот, чтобы сказать, что все матери защищают детей, но заметила, что на пороге появилась Степанида Сергеевна. Женщина держала поднос с двумя чашками чая, явно собираясь мириться со мной. Но после того, что услышала, просто бросила посуду на пол, развернулась на каблуках и ушла.

— Не поверит, — поймал меня за руку Игорь. – Прости...

— Забудь, – осколки резали руки, не сильно, просто мелкие ссадины на кончиках пальцев. Почему-то казалось, что так мне и надо. Глупая, неловкая, неудачливая. Тимур теперь меня не простит. Должно быть все равно, но нет. Не получается, как все, считать его предателем. Я бы тоже бросилась за Игорем в самое пекло, чтобы спасти. А Тимур... Он же знал, что нам ничего не грозит и просто захотел сделать так, чтобы и Кристине ничего не грозило. Тем более, она может быть, еще и убьет его второй раз. Вот тебе и мгновенная карма.