Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 34 из 295



   — Угу, — задумался парень.

   — Я бы наняла тебя.

   — Опять золото сулить будешь?

   — А какую плату ты потребуешь?

   Он помолчал для значимости.

   — Правду.

   — И все?

   — Правду, но чтоб не только на словах, но и на деле. Я сказки-то знаю, и как ваша братия горазда передергивать деловые соглашения тоже знаю. Наслышан, барышня хорошая. Так что вот. Ты знаешь, чего я хочу.

   Здрасте, приехали. Записал меня в какую-то "братию"...

   — Я знаю, что ты хочешь поглядеть на мантикора.

   — Ну так!

   — И все? А если я тебя просто найму? За деньги?

   — Которые на следующий день превратятся в хлам?

   — Которые как были золотом, так и останутся. Вот это, Ратер, истинная правда. Настоящие деньги. Только старинные. Тот самый знаменитый клад.

   — Тогда мантикора мне не видать?

   — Зато по золотой авре каждую неделю, Ратер. Купишь все, что только пожелаешь. Поможешь семье. Не будешь больше горбатиться на этом пароме, купишь дом в городе, купишь большой корабль, наймешь команду, поплывешь куда-нибудь в Андалан, а то и к Полуденным Берегам, привезешь оттуда ковры, виноградное вино, слоновую кость… Ратер, ты же парень разумный и дальновидный. С твоей головой, да с деньгами...

   Кукушонок остановился. Повернулся ко мне. Янтарные глаза его потемнели.

   — Вот и найми кого-нить другого! У кого при виде золота ухи затыкаются, глаза закрываются, и мозги отшибает начисто. Он те за золото пятки лизать будет. А я не из таковских, я свое сам заработаю. Мне твоих подачек даром не нать!

   — А тебя куда девать прикажешь?! Ты знаешь уже слишком много!

   Он засмеялся:

   — Под воду. Камень на шею — и в реку.

   — Да ты что? — я остолбенела, — Ты… соображаешь, что говоришь?



   Он смерил меня скептическим взглядом.

   — Да ты утопленница ли? Кто вчера меня стращал — на дно, мол, утащу...

   — Не знаю… — я опустила голову, — Не знаю, Ратер. Меня связали по рукам и ногам, заткнули рот и бросили в Нержель. С одного из причалов там, в порту. Во время прилива.

   Пауза. Мы молчали, стоя друг напротив друга на прибрежной узенькой тропинке. Ратер смотрел куда-то вбок. Я проследила его взгляд — он разглядывал наши длинные тени, что легли на косогор, головами почти касаясь идущей поверху большой дороги.

   — Я поспрашал сегодня… — каким-то хриплым голосом заговорил, наконец, Кукушонок, — Поспрашал батьку… топили ли ведьм в наших краях?

   — Ну? — я вскинула голову.

   — Баранки гну. Он сказал — было дело. Пару раз топили. Пару раз жгли. По ловле ведьм у нас псоглавцы мастаки. Так что берегись.

   — Кто это — псоглавцы?

   — Че, не знаешь? И впрямь, дикая ты. Монахи это, перрогварды. А что до ведьм — батька как принял на грудь пинту имбирного, так и попомнил. Громкое, говорит, было дело. Вместе со всеми смотреть бегал. Леста Омела, сказал, ведьму кликали. Леста Омела, вот как.

   — Вот как… — эхом повторила я. — Ратер, а он… что рассказывал? Поподробнее.

   — Ну че, говорит, стоял в толпе вместе со всеми. Он тогда младшее меня был, пацаненок почти. Работал в коптильне, сбежал посреди дня, любопытно, вишь, ему стало, что это за испытание водою такое. Ерунда, говорит, связали девку и бросили в воду, и еще ждали — всплывет, не всплывет? Багры приготовили, потом по тростникам долго шарили, ничего не нашарили… Слышь, давай присядем. Вот здесь, на травке, — он скинул безрукавку и расстелил ее на склоне. — Садись.

   Я села, он устроился рядом, согнув одно колено, а вторую ногу вытянув поперек тропинки.

   — Ну вот так как-то. — Кукушонок взъерошил пальцами траву, будто собачью шерсть. — Батька говорит, шуму было много, да и выпороли его потом крепко, вот и запомнил. А так, говорит, смотреть не на что. Вот когда жгут — это да, это зрелище. Или на Четверговой Площади когда закон чинят. Тоже зрелище. А это, говорит, курям на смех...

   — Разочаровался твой батька, стало быть. Холера! Даже обидно!

   — Он говорит, эта Леста Омела королеву покойную спортила, и через то королева сама ведьмой заделалась.

   — Какую королеву? — подскочила я.

   — Королеву Каланду, мир ее праху.

   — Каланда не умерла! Она исчезла, и… и...

   — Эту байку я уж сам слыхал, ее в городе все знают. Рассказывают, королева Каланда пропала как-то на три дня, а как ведьму, что ее спрятала, потопили, вернулась. В целости и сохранности. Только чудная какая-то вернулась. Она и до того, говорят, своевольная была, а тут волшбой, говорят, занялась, заклинания всякие распевала, с демонами вожжалась… Псоглавцы ничего не могли поделать — королева она, да и своя, андаланка, что ни говори… и старый король любил ее очень...

   — А дальше что? — я смотрела ему в рот. Меня аж трясло от волнения.

   — Что дальше? Дальше — все как у людей. Родилась душа наша принцесса Мораг, цветок благоуханный. И оказалась похлеще маменьки. Говорят...