Страница 32 из 295
— Ты так считаешь? - он искренне удивился. — Для меня все наоборот. Огонь — это длинная дорога к пустому дому. Чем больше огня, тем страшней и тоскливей место, где он горит. Мой брат любит огонь, но он волшебник, и его дорога бесконечна.
— Чем же тебе огонь не угодил?
— Не только мне. Впрочем, огонь тут не при чем, он просто напоминает нам о войнах и бедствиях, и о том, кто не посчитался ни с кем и ни с чем, чтобы стать величайшим. Его следы не погасли до сих пор, но теперь ни что, кроме любопытства, не заставит их искать.
— О ком ты говоришь?
— Об Изгнаннике. — Ирис поднялся с песка. — Если тебе интересно, я покажу его следы.
Он пошуршал в зарослях, потом вернулся. В руке у него была палка, обмотанная сухим мхом как паклей. В другой он нес два камешка.
Палку он воткнул в песок и опустился рядом на колени. Ударили друг о друга кремешки, сноп искр брызнул на мох и сразу же занялось пламя. Через мгновение у наших ног горел настоящий факел. Правда, мха на палке было всего ничего, и гореть ему недолго.
— Я сейчас сушняка принесу!
— Стой. — Ирис ухватил меня за рукав. — Смотри.
Он указывал куда-то в темноту вдоль берега. Я прищурилась - там, за ивовыми кустами,за черной решеткой ветвей, мерцала оранжевая точка.
— Отражение?
— Нет, это королевская вешка. Тропа Изгнанника. Хочешь взглянуть?
— А то! Пойдем?
— Пойдем, — согласился он без восторга.
Прибрежная трава была скользкой от выпавшей росы. Мы шли вверх по течению, пока оранжевая точка не превратилась в небольшой костерок, разложенный на галечной отмели. Маленький рыбачий костерок из плавня и сухих водорослей, вот только никаких рыбаков рядом не наблюдалось. Круг света плясал по песку, и на поверхности воды то раскрывался, то складывался огненный веер.
— Ого! — сказал Ирис. — А вон и следующая вешка.
Рыжая звездочка светилась на вершине холма над рекой. Когда мы, наконец, вскарабкались наверх, она обернулась пылающим кустом, к которому даже подойти было страшно. Он трещал и распадался на глазах, горящие ветки валились в траву, взрываясь каскадами искр, и вокруг хлопьями летал пепел.
— Кто его поджег? — возмутилась я.
Ирис покачал головой и усмехнулся:
— Мы с тобой. Мы зажгли их все.И вон те тоже.
Он указал вперед. Внизу, в темной лощине между холмов, трепетала пламенная бабочка о двух крылах.
— Там целых два огня! — удивилась я.
— Да, потому что тропа Изгнанника рано или поздно выводит к дороге.
Одолеть расстояние до последней вешки оказалось сложнее всего. Склон зарос елками и ежевикой, скрывавшей колдобины, я, похоже, пересчитала их все, а из пары особенно коварных Ирису пришлось меня вытаскивать. Ничего себе, королевская тропа! Черт голову сломит...
— Все, — приободрил меня Ирис. — Теперь будет легче. Это дорога к Пустому Городу.
Да, это была дорога, мощеная белыми плитами, широкая и гладкая. На обочинах, друг против друга, стояли каменные тумбы, на тумбах — пара каменных чаш, и в обеих горел высокий огонь. Я подошла к одной и заглянула, жмурясь от жара. Внутри клубилось слепящее марево, но питала его пустота — ни угля, ни масла в чаше не оказалось.
Я подняла голову и огляделась. Дорога бледной веной уходила в ночь, и там, где черный язык леса слизывал ее со склона, горели два рыжих глаза. По другую сторону огненных чаш не мерцало ни единой искорки. Горящий куст тоже скрылся за темной вершиной.
Ирис обнял себя за плечи и поежился, словно ему было зябко между двух волшебных факелов.
— Хочешь идти дальше?
— Конечно, — закивала я. — И куда мы в итоге придем?
— Все дороги ведут к Городу, а тропы ведут к дорогам, — сказал Ирис. — А пламя связывает их одну к одной. Где бы ты ни был, стоит зажечь фонарь, и огонь проводит тебя к Сердцу Сумерек. Так повелел Сумеречный Король. Но он перестал быть королем, и Город перестал быть Сердцем Сумерек, а огонь остался огнем, и поныне выполняет то, что ему велели.
Идти по дороге было не в пример легче. Еще пара чаш, а потом еще пара остались позади, дорога нырнула в долину, потом начала подниматься, довольно круто, и на гребне холма, на фоне неба, загорелись очередные маяки.