Страница 42 из 50
Он спустился на один марш, постоял на лестнице минут десять. И только потом до него дошло, что ему хотел сказать старый жирный рыжий кот-философ:
- За свою кошку надо драться! Они любят победителей.
Ндаааа… В данный момент он победителем себя не чувствовал.
Но, черт побери! Мало ли что она там себе решила. Мужик он, или где? Он все равно ее добьется! И начнет прямо сейчас. Мужчина решительно вернулся к двери и позвонил.
Звонок вывел Майю из раздумья и заставил вздрогнуть. Кто? Она посмотрела в глазок, удивилась. Владька Марченков. Забыл что-то? Открыла.
Тот был стремителен, как пикирующий бомбардировщик. Притянул ее к себе, впился поцелуем. Не ожидала, не была готова, да и не было сил противиться. Потому что стало вдруг так блаженно хорошо, так… Он оторвался, глянул горячо в ее растерянные глаза, а потом сказал, выравнивая дыхание:
- Я приду завтра. И послезавтра. И так будет каждый день. И я больше никуда не собираюсь уходить. Всё. А теперь иди спать.
Быстро прикоснулся поцелуем к ее губам, и закрыл за собой дверь. Она так и осталась стоять в прихожей, касаясь пальцами губ и глупо улыбаясь. А мужчина ушел окрыленный, радостно дыша полной грудью. И дождь на улице уже не был теперь досадной неприятностью, а просто… просто помогал остудить горячую голову.
Забавно и смешно. Они оба были как школьники, впервые поцеловавшиеся и открывшие для себя мир чувств.
***
Странно сложилась жизнь этих двоих. Как будто кто-то забросал камнями и валежником русло ручья, не давая воде течь свободно. И она стояла, вода. Больше двадцати пяти лет стояла вода их жизни. А теперь как будто, наконец, нашла себе дорогу и потекла на волю.
***
Василис сидел на подоконнике и смотрел вниз. Видел, как уходит по улице этот странный мужчина, к которому хозяйка неровно дышит. Он заметил, что и мужчина этот тоже смотрит на нее, как на свою кошку. Только боится заявить права, не решается. Ну, пришлось помочь.
- Жалко ее, хозяйку-то. Сынок ее, тоже тот еще кот, скоро себе свою кошку найдет. А она что же? Совсем одна будет? Я-то ведь не вечный, за ней присматривать… Эх… Ну, правда, я таких тупых людей давно не видел, раз десять ему пришлось повторять, пока что-то понял. Хорошо, хоть дошло, наконец.
Кот облизнул усы, лениво вытянул лапку, лизнул было, потом решил, что займется туалетом после. Свернулся толстым пушистым клубком и задремал с мыслью:
- Теперь и помирать не страшно. Но я, конечно же, поживу еще. Даааа.
***
Ну, вода-то может быть на волю и потекла, но когда первая эйфория от внезапности момента прошла, Майя испугалась. Испугалась себя, того, с какой легкостью она, пусть и на несколько минут, но снова впустила его в свое сердце. Вместе со страхом вернулось недоверие.
Она думала об этом всю ночь и, разумеется, Майя не простила Владьку Марченкова за один вечер. То есть, по-христиански она не держала на него зла, но полюбить его снова? И слова те, и поцелуй его, все поутру воспринималось ею совершенно иначе. Она приготовилась биться с ним до конца, потому что не верила больше ни единому его слову.
Так что, явление Влада вечером следующего дня чуть не вызвало семейную сцену в доме Суховых. Сергей был против категорически. Что и выказывал всем своим видом. Майя была бледна, насторожена и холодна, сцены ей не хотелось. Один кот был к гостю лоялен. Влад понял, что на один шаг вперед пришлось по меньшей мере два шага назад. Но сцены ему тоже не хотелось, и заставлять женщину лишний раз нервничать не хотелось. И без того она натерпелась в жизни по его милости. Мужчина был доволен и уже и тем, что ему позволили войти, это была победа. А потому, посидев минут пять, ушел. В дверях снова глянул на Майку голодным взглядом, однако сдержал себя. Нельзя спешить, нельзя снова все изгадить. Доверие надо заслужить. И, прежде всего, ему надо заслужить доверие сына. Он будет добиваться этого медленно, исподволь, и придется смириться с тем, что еще не скоро на него посмотрят без неприязни. Если вообще посмотрят.
Днем Марченков занимался бизнесом. Мобильные телефоны. Купил пару салонов сотовой связи, дело живое, прибыльное. Должно пойти хорошо. А по вечерам приходил к ним, к тем, кого считал своей семьей, хотя они его своим не считали. Ненадолго, на чашку чая. Был вежлив, корректен.
Майя чувствовала себя ужасно. С одной стороны, зная отношение сына, каждую минуту ждала взрыва. С другой… С другой так и не решила. Но так легко этого мужчину пускать в свою жизнь не собиралась. Она к нему приглядывалась, все ждала, когда же он «срежется», когда же ему надоест, и он свалит. А он уже неделю таскается, конфеты приносит. Выпьет чаю, посидит пять минут и уходит. Смотрит голодными глазами. Достал.
Через неделю Сергей не выдержал.
Пришел в кухню, сел за стол напротив человека, который был его отцом, но которому сын не хотел давать этого права. Майя почувствовала себя совсем уж не в своей тарелке. И так напряженно было, а теперь и вовсе… хоть ножом воздух режь.
Но сын не собирался скандалить, просто назрело. Спросить собирался, чего этому типу от них нужно? Чего он каждый день притаскивается, чего? Жизни никакой нет!
Майя из-за стола встала, отошла к плите. Отвернулась. Сергей некоторое время молчал, сверля мужчину взглядом, потом все-таки спросил:
- Что вам надо? Зачем вы приходите? Вы же видите, вам не рады.
Влад наклонил голову, повертел в руках чашку, не сразу ответил:
- Я хочу одну легенду рассказать. Это поможет объяснить… Ты позволишь?
Молодой человек покачал головой при слове «легенда» и сказал скептически: